Пятый магистр: Пятый магистр. Северные волки. Наследие Тьмы

Почти год прошел с того момента, когда заброшенный среди диких лесов храм был разрушен и предан огню. Ульв и Олаф существенно расширили границы своих владений и создали могучую Империю. Многие властители, слыша о благородстве и честолюбии Ульва, сами приходили к нему с поклоном и клятвой вечной преданности, а тех, кто решался посягнуть на их земли, братья встречали огнем и мечом. Внезапно на восточных границах вспыхнула страшная эпидемия: люди умирали сотнями, и страшны были их мучения. Практически за двое суток полностью вымерло несколько деревень, а беспощадная болезнь распространялась с ужасающей скоростью. Она стремительно пожирала людей и скот, иссушая плоть и оставляя лишь кости. Жрецы, маги и лекари оказались бессильны, а народ начал роптать, что проклятье легло на Империю потому, что ее властители — недостойные и лживые люди, ради власти и богатства погубившие множество невинных душ. Вспыхивали мятежи, и со временем люди разделились на две стороны. Сердце Ульва обливалась кровью каждый раз, когда ему докладывали об очередной кровопролитной стычке. В одном из таких докладов он узнал, что восставших ведет какой-то человек, назвавший себя Пророком, и глаза его горят демоническим огнем. Ульв всячески старался прекратить междоусобицу, решить все миром, но мятежники жестоко убивали всех посланных им для переговоров, и численность недовольных росла.

Пришло время решающего сражения, и две армии сошлись в последней битве. В бою Олаф столкнулся с Пророком, но тот, прибегнув к темной магии, лишил его сил, и младший брат императора повалился на траву, залитую кровью сражающихся. Ульв, видя что стало с его братом, кинулся к ненавистному врагу и в скоротечной, но жестокой схватке пронзил его черное сердце своим клинком. Пламя, горящее в глазах человека, угасло, непонимающим взглядом тот уставился на Ульва, силясь что-то сказать, но губы его лишь беззвучно шевелились. Вскоре он испустил последний вздох. Битва была окончена, со смертью предводителя мятежники обратились в бегство.

Пришедший в сознание Олаф смотрел на стоявшего над поверженным соперником брата, кляня себя за беспомощность. Внезапно он осознал, что всегда завидовал Ульву, всегда хотел быть не с ним, а вместо него. Желание занять место брата на троне империи было непреодолимым, Олаф попытался встать, но силы покинули брата императора, и глаза его закрылись, чтобы вновь открыться, но уже с горящим в них безумным темным пламенем.

В два прыжка он оказался рядом с Ульвом и занес над братом меч, все еще не понимая, что делает. Но осознавая, что не может остановиться. Собрав всю свою волю в кулак, он предостерегающе крикнул за мгновение до того, как нанес удар. Этого хватило Ульву, чтобы отскочить в сторону, и меч лишь скользнул по наплечнику.

Сквозь застилавший взор темный туман Олаф видел, что брат пытается ему что-то сказать, но он не слышал слов. Сознание его окутала тьма, и он был более не властен над своим телом.

Солдаты с ужасом смотрели, как сражаются братья, но не решались вмешаться в бой. Наконец Ульв выбил клинок из рук Олафа и ударил его рукоятью меча по голове. В горячке битвы он уже занес клинок надо поверженным братом, как вдруг увидел темный туман, струящийся у ног распростертого на земле человека.

Олаф открыл глаза и прошептал:

— Убей, убей меня, пока я могу это сдерживать, не дай ему уйти!

— Что? — Ульв склонился над братом.

— Бей! — крикнул Олаф, и глаза его снова стала заволакивать темная мгла.

Слезы выступили на глазах Ульва, он занес свой меч для удара, но в последний миг рука его дрогнула, и клинок, звякнув о камень, раскололся. Император обнял брата, слезы текли по его щекам и он, проклиная свою слабость, шептал:

— Свет! Почему не я?! Почему Олаф? Прости мне мою слабость, но я не могу убить брата, даже зная, что обрекаю свою страну на страдания.

Нерушимая вера Ульва в добро и справедливость лишь дрогнула, но древнему злу хватило и этого, чтобы завладеть разумом императора…

Когда Олаф открыл глаза, он с удивлением обнаружил, что тело снова подчиняется ему, но радость его была не долгой. С ужасом смотрел он на стоящего над ним брата, в руках которого был сломанный меч, а из глаз, в которых плясало демоническое пламя, текли кровавые слезы…

Ульв вновь занес оружие, он не мог контролировать себя. В сознании пульсировала единственная мысль: «Убить того, кто может занять престол! Стать единственным правителем!» Император воззвал к Свету, так как сам был не властен спасти брата и избавиться от чужой воли, управлявшей им…

Олаф видел, как с рычанием Ульв вздымает сломанный клинок у себя надо головой, готовый нанести ему смертельный удар… вот лезвие блеснуло на солнце и оружие стало стремительно опускаться, как вдруг темное пламя в глазах Ульва погасло, и он вонзил обломок меча себе в грудь…