Пятый туз

– Иногда она деликатная была… Помню, на лабораторной наклонилась ко мне и зловещим шепотом три слова: «Сегодня сбрить усы». И я сбрил! Как миленький. Домой прибежал и давай по ним бритвой скоблить… Первый раз в жизни.

– Верно, ее нельзя просто как пугало вспоминать. Это у нее маска такая была. Она нас, дураков, учила. И как учила! Из нашего выпуска двадцать пять человек поступали в институты, где надо химию сдавать. Большинство из них у Миры тройки имели. А на вступительных – все двадцать пять пятерок.

– Все, ребята, – решительно прервал поток воспоминаний Павленко. – Антракт. Вы еще песни про нее начнете петь… Я только одну помню на мотив «Карелии». Давайте один куплет – и антракт.

Мужики крякнули и нестройно затянули:

«Долго будет нам химия сниться,
Будет сниться каучук,
Как ни старайся, но не случится,
Что Мира Львовна на пенсию вдруг».

– Ребята! Дочка недавно кассету ставила. Так там негр какой-то нашу мелодию хрипит. Из «Гаврилиады». Ну, ту джазовую. Про «шестнадцать тонн»… Командуй, Павленко. Пару куплетов, и всё!

Сергей Павленко поднял вверх обе ладони, медленно развел их в стороны и резко взмахнул правой рукой с воображаемой дирижерской палочкой:

«Кокс и руда заложены в печь
И чугуна не надо беречь.
Засыплем флюс и металлолом
И стали получим шестнадцать тонн.

Шестнадцать тонн, и я вспомнил сейчас,
Как Мира Львовна орала на нас:
Куда вы льете? Ступайте вон,
Ведь здесь же будет шестнадцать тонн».

– Поясняю милым дамам, – оживленно продолжал возвратившийся в детство Дибич. – Все так и было… Она, Мира, реактивы экономила. На лабораторных как увидит, что кто-нибудь пару лишних капель кислоты или другой какой бурды в пробирку капнул – как заорет: «Куда вы льете? Здесь же шестнадцать тонн»… Все понял, ребята, замолкаю. В антракт в театре обычно в буфет бегут, а мы давайте на кухню.

Савенков чувствовал, что это совещание вынужденное. Что-то у Павленко произошло.

У Дибича оперативная и следственная работа по делу должна была разворачиваться потихоньку… Первые допросы, опознания, изучение изъятых материалов, очные ставки… За три дня много не сделаешь. И раз возникла такая срочность, значит, появились непредвиденные и весьма важные обстоятельства.

– Я, Игорь, сам ничего толком не знаю, – начал Павленко после некоторого молчания. – Мне Толя по дороге пошептал малость. Но не очень внятно. Давай, Дибич, докладывай теперь подробно, с чувством, с толком, с расстановкой.

– Я, хлопцы, с конца начну. Очень непонятный поворот… Забрали у нас дело.

– Как забрали дело?

– А вот так и забрали!.. Генеральная прокуратура взяла к производству. Имеют право!.. Без меня все это было. В пятницу после обеда нашему руководству звонок, а через полчаса уже к Рогову приехали. И, понимаете, на трех машинах. И сразу с конвоем. Подследственных забрали и все материалы, кассеты, технику.

– Ты документы сам видел? Что они Рогову оставили?

– Я вчера с Вадимом обсуждал. Нормальные документы. Основания достаточные. Этот Панин – бывший ответственный сотрудник КГБ, успел на самом верху, в Совмине, поработать.

Игорь встал и попытался несколько раз пройти по кухне из угла в угол. Правда, из-за тесноты это получилось несколько комично. Он остановился перед Дибичем и взял его за плечи:

– Толя, дорогой, давай быстро рассуждать. Я вижу, что здесь что-то не так… А ты точно знаешь, что не так. Колись быстро!

– Да не знаю я ничего, но тоже чувствую… Внешне все нормально. Они и раньше иногда такие вещи проделывали. Но иначе!

– Как иначе?

– Не так быстро. Пока бумаги ходят, они договариваются… Два, три, пять дней. А здесь – за три часа… Обычно просят привезти подследственных, а здесь – сами.

– Ты хочешь сказать, – вступил в разговор Савенков, – они боялись, что Панин может сказать что-то такое, что им знать можно, а вам нет?

– Да!.. Или Панин, или этот Слесарь, или что-то есть в документах. Они же все пленки забрали… С Павленко все понятно, а в остальных, возможно, такое есть, что не про нашу честь.

– Так Рогов даже и не прослушал эти кассеты?

– А когда? Два дня было… Слушать он их не слушал, но все переписал.

– Что?!

– А то! У него, видишь ли, интуиция развита. А дома какая-то аппаратура скоростная. Отнес домой и все переписал. – Дибич решительно вышел в коридор и вернулся с большим пакетом. – На, Сова, держи! С этой минуты считаем, что эти пленки ты сам добыл. Как частный сыщик – имеешь право… Что хочешь придумай: в офис к Панину проник, к его компьютерной сети подключился, девок его завербовал. Одним словом, сам добыл!.. А то нам с Вадимом простым выговором не отделаться.

– Да не волнуйся ты. Я не забыл, что ты мне только что говорил. Мне эти пленки Галаева раздобыла. Ты лучше скажи, что вы еще успели сделать.