Пятый угол (СИ)

Подушечками пальцев притрагивается к сфинктеру, кружит, проводит, надавливает, движение вниз и горячая слюна смазывает, проникает вместе с языком. Не медленно, - резко, уколом. Падаю, закрыв глаза. Куда? Откуда? Не знаю что: воздушная яма? без страховки из-под купола? Или взлетаю? Куда? Он не торопится, исследует языком каждую точку внутри, выходит, задерживаясь, чтобы снова вернуться.

- Не могу…

- Сейчас…

Заменяет язык пальцем, второй рукой шарит по полу, вытаскивая из кармана джинсов презерватив. Не хочу палец, его, только его.

- Не так и не медленно.

Он входит сразу, - как прыжок через пять ступенек. Боль? Какая боль? Это же он – Брайан.

POV Брайан

Качели вверх-вниз и будто возвращаюсь домой. Джастин двигается, но не мечется, не извивается, тактирует. С полуоткрытых губ, еле слышно, горошинами скатывается ритм: его слова – мои движения. - Брайан… да-вай, да-вай, да-вай.

Удар внутрь на его длинную «а». Мысленно отвечаю: «возь-ми», «возь-ми», «возь-ми».

«А» и «и» свиваются в одной тональности, единой частотой. Он приподнимается навстречу, распускаясь, открываясь еще больше, композиция меняет такт, убыстряется, - смена волн прилива-отлива. Он рвано стонет.

- Хо-чу, хо-чу, хо-чу.

Мое безмолвное «бе-ри», «бе-ри», «бе-ри» в унисон с «хо-чу».

Поднимаю выше его ноги и, почти касаясь животом, целую, целую, стараясь не оставить ни одного свободного места. Он мой. И, как удар булыжником, во все места сразу, - не хочу больше терять.

Качели раскачиваются, амплитуда шире, больше, сильнее, до конца вперед – до начала назад. Ритм падающих слов-горошин становится барабанным…

- Е-ще, е-ще, е-ще.

Могу только дышать вместе с ним, стараясь не сбиться. Быстрее, мощнее: прилив разбивает прибрежные утесы, качели летят в небо, сердце стучит боем и гулом как африканский джембе.

- Брайан… да-да-да-да-да-дадададада-даааааааа

- Джастин…

Одновременное наслаждение, замереть в высшей точки и остаться там. Навсегда. Но шторм стихает, успокаивается под волнами нежности.

POV Джастин

Мы долго молча лежим, соприкасаясь предплечьями, и я чувствую, как слабеет нить, а несказанные-невыслушанные слова снова заставляют ныть мой второй аппендикс.

Он поворачивает голову, взглядом ощупывает лицо, коротко понимающе усмехается. С размаху целует, встает, надевает джинсы.

Тишина затягивается, обманчиво кажется, все уже произнесено телами, вывернуто в постели, добавить нечего, возразить тоже.

Сумерки раскатываются по комнате, собираются комками пыли в углах, пороша воздух, Брайан, курящий у окна, кажется иллюзорной неровной тенью из моих снов. Поворачивается.

- Джастин.

Мне хочется еще немного продлить эти минуты, до того как «мы» снова распадется на «я» и «он». Перебиваю.

- Как ты узнал, что я в Нью-Йорке?

- Неожиданно.

- Гектор? Он откуда…

- Частный детектив.

- А, так и думал. Он звонил тебе?

- Можно сказать. Неважно.

- Неважно. А ты? Как ты меня…

- Случайности до сих пор случаются, Джастин.

Каждая фраза натягивает, нагнетает, сгущает напряжение, становилось уже почти темно, но никто не включал свет.

- Джастин.

По тому, как выражение лица Брайана становится отвязно –псевдовеселым, скулы напрягаются, а рот превращается в ровную линию-улыбку, понимаю, он волнуется. Ничего не изменилось…

- …ты окончательно послал испанца?

- Да. Страница оторвана, а маршрут исчез с карты.

- Хорошо. Подожди…

Подходит к бару, наливает мне и себе, залпом выпивает, второй бокал ставит на стол.

- Выслушай… Мне нужно сказать тебе всё, полностью. И это блядь, труднее, чем думал. Начну с конца, я хочу, чтобы мы снова были вместе. Конечно, при условии, что желания совпадают. Джастин, знаю, что скажешь, снова «я хочу»: хочу – оттолкнул, хочу – вернул. Нет. Врал, что не люблю тебя. Врал обоим. Потому что… любил и буду. Врал о перехотел, об одиночке. Казалось, ты отдаляешься, а я остаюсь в прошлой жизни. Вот и решил, тебе будет лучше без меня, чтобы ничего, никто не мешал… Я не мешал. Разыграл комбинацию с Гектором, да, черт возьми, я, наверное, предал тебя. Это первое. Второе. Был убежден, помочь реализоваться могут Груббер-Мастор, Шорт, Гектор. Не я. Поэтому и оттолкнул, ушел, оставил.

Он то ходит по комнате, скрестив руки на груди: два шага вперед, два назад, резкий разворот, то замирает напротив.

- Потребовалось больше полутора лет, чтобы признать, я облажался, ошибся, рехнулся. Ты нужен мне, больше, чем кто-либо в жизни. И да, люблю. Прости. Это все.

Опирается, не глядя, руками на стол. Комната почти черная, не вижу его лица, но то, что не слышу дыхания, гораздо темнее. Он ждет. Я молчу. Верю в искренность? Да. Даже переспрашивать себя не надо – верю, не только этим словам, но и тому, как он говорил чуть раньше, - не сексом после разлуки, а любовью. Брайан… Ты же мне кожу снимаешь этим "прости". Ведь все равно придется сказать. Но несу полный сумбур: