ПиДЗа

Антон непонимающе уставился на Юрьича, поймав хитрый взгляд обрюзглого лица с синюшными мешками глаз. Он смотрел трезво и колко, впиваясь в сознание Антона.

— Антоша, я никогда не доверял этим психопатам, в смысле, психологам. Приходят к ним, ноют как бабы, а те, развесив уши, за приличные бабки дают советы, которые бесплатно, БЕС-ПЛАТ-НО, — по слогам повторил Юрьич, — прописаны в Библии. Я вот думаю, когда-то церковный поп покумекал и решил: а на хера я это все слушаю? Буду брать с этих баранов бабло. И вуаля, понеслась манда по кочкам. Да здравствует новая профессия!

Антон сидел замерев. Он начал догадываться к чему клонит Юрьич.

— Французам? Так тем вообще верить нельзя. Хитрожопые и скользкие, как их любимые лягушки. А ты, идиот, нашел кому выплакаться. Это хорошо, что мои люди первыми поговорили с Филиппком. Он, кстати, хотел продать тебя силовикам.

Холодные струйки пота стекали по спине Антона

— Ты не ссы, я сам иногда Диночку плеткой балую. У каждого свои… э-э-э-э … скелеты в шкафу. Клеопатра, так та вообще после каждого шпили-вили убивала любовников. А аппетиты у красотки были неслабые. Формально все должно висеть на тебе. Все контракты и бабло. Вот я и решил подстраховаться. Так что теперь твои яйца в моих надежных руках.

* * *

Филипп, сука! — бросив мобильный на кровать, сквозь зубы процедил Антон.

В телефоне монотонным голосом автоответчик предлагал оставить сообщение. Мысли путались. Замешательство сменила ярость вперемешку со страхом. Сотни вариантов развития событий крутились в голове. И ни в одном из них не было положительного исхода. «Все бросить? Бежать? А дети? Наташка? Одному еще получится исчезнуть, но без семьи он не сможет. Без семьи он сгорит, сожрет себя изнутри, — перебирая возможности, судорожно выхватывал из вороха головоломок очередную идею Антон. -

Оставить как есть?»

Антон понимал, что, попав на крючок шантажа, он уже не соскочит с него. Теперь его всегда будут использовать. Он стал заложником собственных жертв, сжимающих в мертвых объятиях — пусть и чужими руками — его свободу. Над ним висел даже не Дамоклов меч, над ним парила бетонная плита весом в сотни тонн, готовая в любой момент обрушиться ему на голову.

Антон до боли сдавил виски. Юрьичу он был нужен. Значит есть время подумать и найти способ все исправить.

Мини бар гостиничного номера пестрил разнообразием алкоголя. Скользнув по нему взглядом, Антон усмехнулся. Он никогда не понимал людей, которые в отчаянные моменты хватают стакан. Когда важно оставаться в трезвом уме, эти слабаки сдаются, дурманя остатки мозгов алкогольным маревом. Антон выпивал редко, немного и чаще за компанию, чтоб не быть белой вороной. В трудные минуты он полагался на себя и на ту, которая была надежным тылом.

«Натуська, привет!» «Привет, что-то случилось? Мы уже спать ложились», — чуть хрипло пропел динамик мобильника. «Все хорошо, просто устал. Хотел услышать твой голос». «А-а-а. Представляешь, Димку сегодня из садика днем забрала. Позвонила воспитатель, сказала, температурит и тошнит. Ольку в аптеку послала за лекарствами, а то у нас все позаканчивалось. Сейчас вот сбили немного, а то до тридцати девяти поднималась. Завтра доктора будем вызывать. Как бы не ротавирус какой. Мне в моем положении еще не хватало подцепить такую заразу!» — Наташка щебетала в трубку телефона, позабыв о сне. Он изредка что-то спрашивал, поддакивал, отвечал коротко. Ее голос успокаивал. Прикрыв глаза, он почти ощущал ее тепло и родной запах, так же как тогда, в девятом классе.

Его выгнали из школы. Даже не выгнали, а попросили уйти, написать заявление на перевод в другую школу. В потасовке Антон навешал сыну завуча, справедливо заступившись за одноклассника, которого тот шпынял. В итоге директор, замяв дело, вызвала Антона в кабинет и как равному объяснила ситуацию.

Напоследок она сказала, что так устроен взрослый мир, что справедливость не всегда побеждает и что она его, Антона, понимает и поддерживает. А еще она сказала, что репутация школы для нее очень важна и что ей не хочется доводить дело до детской комнаты милиции. Поэтому она согласилась на условие завуча — исключить Антона из школы.

В новой школе он наплел историю про футбол. Что ему удобнее учиться здесь, так как секция находится рядом, и по времени он будет успевать на тренировки.

И вот Антон стоит у доски просторного кабинета, неловко переминаясь с ноги на ногу. Учительница официально знакомит его с новыми одноклассниками, предлагая пока что сесть за парту к Наташе, старосте класса.

— Наташа поможет тебе первое время вникнуть в учебу, — подталкивая робкого Антона, говорит Елена Николаевна.

Под любопытные взгляды старшеклассников и строгие взоры светил русской поэзии и прозы, подвешенных в золоченые рамки периметра класса, Антон неловко бредет к третьей парте первого ряда.

— Привет, — неловко здоровается Антон.

— Привет, — звонким голосом, чуть улыбнувшись, отвечает Наташа.