Пиф-паф

Я не знаю, в чем проблема Бретта, но он был в плохом настроении с того самого момента, как увидел меня.

Я чувствую, как ремень безопасности натягивается на моей груди, затем слышу щелчок защелкивающегося ремня, за которым вскоре следует закрытие двух отдельных дверей с интервалом в несколько секунд.

Двигатель набирает обороты. Машина трогается с места. Чья-то рука сжимает мое колено.

— Это всего лишь я, — говорит Хаггерти, снова сжимая мое колено.

Я не одна; мы, должно быть, на заднем сиденье машины.

Мы едем целую вечность, потом останавливаемся, и, как мне кажется, машина разворачивается.

— Не могу поверить, что ты ее трахнул. О чем ты только думал? — И вот он источник плохого настроения Бретта. Откуда он знает? Хаггерти рассказал ему? Почему он заговорил об этом сейчас?

Мои губы складываются в огромную букву «О».

— У нас не было…

— Я слышал вас, — перебивает меня Бретт.

— Ох. — Я нервно сжимаю пальцы на коленях.

— Я же говорил тебе, чтобы ты прекратил это, — говорит Хаггарти. — Просто сосредоточься на текущей задаче. Это не твое дело, приятель, так что оставь это.

— Ты что, с ума сошел? Вот что я хочу знать. — Похоже, Бретт не собирается сдаваться. — Ты перешел все границы. Ты назвал ей свое настоящее имя. Ты никогда не совершал такой глупости. Сколько раз мы уже работали под прикрытием за эти годы?

— Сейчас не время и не место.

— Ты испортил свою карьеру. Разрушил все…

— Прекрати, — огрызается Хаггерти.

— Ты идиот. Ты бы выебал мне весь мозг, если бы я был таким безрассудным, тупым и дебильным.

Затем, как будто кто-то нажал кнопку отключения звука на пульте, наступила полная тишина.

Наконец, машина останавливается, и мы сидим, не двигаясь с места. Все молчат. Двери не открываются. Я поворачиваю голову слева направо. Что происходит?

— Все в порядке?

— Мы на месте, — язвит Бретт. — Рэйв сказал, что только вы двое можете войти внутрь. Я не могу. Я должен вернуться в квартиру и…

— Где мы? Что происходит? Куда войти? — перебиваю я. Почему Бретт не остается?

— У тебя не будет никакой поддержки. Ты сам по себе. — Бретт игнорирует мои вопросы. Хаггерти тоже.

— Все в порядке. — Я чувствую явное беспокойство в тоне Хаггерти.

— Просто будь бдителен, — огрызается Бретт.

— Не волнуйся. — В словах Хаггерти звучит именно то беспокойство, о котором он только что предупреждал Бретта. — Так и будет.

Хаггерти встревожен. Я нервничаю. Бретт зол.

Отлично!

У меня нехорошее предчувствие, от которого сводит желудок. Что-то должно произойти, и мне это совсем не понравится.

С моей головы снимают повязку.

Я моргаю. Моргаю еще раз.

— Где мы? — бормочу я себе под нос.

И тут я вижу это. Гигантскую вывеску с надписью: «Свадебные торты Алессандро».

Мы вернулись к тому, с чего начали.

Это не может быть совпадением.

— Все кончено? Я иду домой? — Я смотрю на Бретта, сидящего впереди, затем на Хаггерти, стоящего рядом со мной.

Хаггерти качает головой:

— Нет. Нет, это не так.

— Но автобусная остановка, она недалеко отсюда.

— Давай покончим с этим. — Хаггерти открывает дверцу машины. Бретт делает то же самое, и они оба выскакивают из машины прежде, чем я успеваю моргнуть.

Я перебираюсь через заднее сиденье и выбираюсь наружу. Я перевожу взгляд влево, вправо, затем вверх. Щурюсь от яркого солнца. Когда я в последний раз видела солнечный свет? Я делаю шаг влево, затем еще один, затем еще. Здесь люди, солнце и много машин… Я знаю, где нахожусь. Зови на помощь, Миранда. Нет, беги! Я не думаю о последствиях. Я бегу.

— Нет, нет, нет! — кричит Хаггерти, когда я бегу в противоположном направлении от кондитерской. — Вот блядь! — рычит он.

Я свободна.

Глава четырнадцатая

Я бегу и бегу, а свобода — она восхитительна на вкус. Я наслаждаюсь этим проблеском надежды.

Руки обхватывают меня за талию.

Я падаю на землю, и сильные руки переворачивают меня.

Я лежу в переулке, распластавшись на спине, зажав руки над головой, и взгляд Хаггерти прикован к моим глазам.

— Какого черта, по-твоему, ты делаешь? — tго ноздри раздуваются. Он глубоко дышит.

— Отпусти меня. — Я сопротивляюсь его силе. Это ни к чему не приводит.

— Ты что, хочешь, чтобы нас убили?

— Лэйн…

Хаггерти прижимается грудью к моему рту, заглушая все дальнейшие слова.

Он душит меня.

— Хаггерти, я Джо Хаггерти, — говорит он, отрывая свой вес от моего лица, прежде чем взять меня за запястья одной рукой, а другой прикрыть мне рот. — Если ты сейчас же не возьмешь себя в руки… — Хаггерти приближает свои губы, пока его дыхание не щекочет мне ухо. — Я погружу тебя в глубокий мертвецкий сон. Может, я и трахнул тебя, но ни на секунду не думай, что я позволю тебе испортить мне жизнь и запереть меня в деревянном ящике из-за твоей тупости. — И вот вернулся суровый взгляд Хаггерти. Я точно ненавижу эти глаза. Я дрожу под ним.

— Что вы двое делаете? — Рэйв.

— Блядь, — произносит Хаггерти, прежде чем поднять руку и прижаться своим ртом к моему.

Ауч!

На этот раз Хаггерти целует меня без нежности или желания. Вместо этого его губы выражают ярость.