Пиф-паф

Склеились. Слиплись. Могло быть и хуже.

Упираясь ступнями в дно пустой ванны, я не отрываю взгляда от стены напротив, пока Лэйн нежно проводит щеткой по моим волосам. Тысячи крошечных мурашек пробегают у меня по спине. Его прикосновения такие заботливые, и я не уверена, это из-за моей усталости или из-за успокаивающих ощущений от того, что Лэйн гладит мои волосы, но я не могу придумать, какие вопросы ему задать. Я знаю, что по меньшей мере миллион из них спрятан в ящичке у меня в голове. Они где-то есть. Но я так устала.

— Все распутал, — заявляет он. — Хорошо, теперь ты можешь снять футболку.

— Мою футболку? Зачем мне это делать?

— Чтобы не испачкать краской. Вместо этого я накину тебе на плечи полотенце.

Мурашки, пробежавшие по моей спине, вскоре покрывают каждый дюйм моей кожи.

— Подними руки. Позволь мне снять ее.

Я медленно поднимаю руки в воздух. Кончики пальцев Лэйна касаются моей талии, когда он нежно приподнимает ткань, прикрывающую меня, пока я не остаюсь в одном лифчике.

Тишина.

Я подумываю оглянуться через плечо, чтобы посмотреть, не смотрит ли Лэйн мне в спину, но не делаю этого, потому что уже чувствую, как тепло на моих щеках разгорается с каждой секундой. Я краснею. Он вытворяет со мной разные вещи. Он заставляет мое тело реагировать на него, даже когда он заводит меня и злит, а потом, что удивительно, ему удается с легкостью рассеять мое раздражение и заставить мое тело реагировать по-другому.

Лэйн уходит, но быстро возвращается и набрасывает полотенце мне на плечи.

— Давай покончим с этим. — Он прочищает горло, но это не скрывает сухости его тона.

— А потом мы ляжем спать.

— А потом мы ляжем спать, — повторяет он таким же измученным тоном, как и я.

Лэйн прижимает бутылку к моему виску. Я вздрагиваю. Его прохладные пальцы скользят по моим волосам и разминают кожу головы. Он ничего не говорит. Я наслаждаюсь ощущениями, от которых мой мозг замирает.

Прикосновения Лэйна — это все.

Он повторяет этот процесс снова и снова. Моя голова безвольно опускается, и когда его пальцы скользят по моей шее, я тихо постанываю.

— Приятно?

— Угу, — выдыхаю я.

— Отлично.

Если обычный мужчина может ласкать кожу головы женщины руками, то Лэйн занимается с моей головой любовью. Я не могу насытиться ощущениями, которые пронзают мои нежные нервные окончания. Без моего разрешения мое тело полностью отдается мужчине, обладающему многими талантами, стоящему за моей спиной. Я предоставляю ему полный контроль. Мои глаза закрываются, и я вспоминаю, как Лэйн обнимал меня, когда лишал невинности.

Я не жалею о том, что занималась с ним сексом. Я не жалею ни об одном моменте — ни на йоту.

Глава двадцать первая

Разглядывая в зеркале работу Лэйна, я все еще в шоке. Не могу поверить, что он покрасил мои брови.

— Но брови? Серьезно? Зачем? — я выгляжу измученной.

— У тебя не может быть каштановых волос и светлых бровей. Краска — это все, что у меня было. Не волнуйся, я не попал тебе в глаза, так что ты не ослепнешь. — Он ухмыляется.

Я могу ослепнуть? Что? Я хмурюсь.

Он склоняется над моим плечом:

— Я мог бы покрасить и твой нижний коврик — ну, знаешь, чтобы он подходил к новым шторам, но я позволил этой теме сойти на нет, так что…

— Ха! Да, только через мой труп, потому что я бы избила тебя до полусмерти, если бы ты попытался.

Он усмехается.

— В любом случае, есть восковые полоски, которые помогут решить эту проблему.

— Верно. — Он показывает зубы в зеркале, проводя пальцами по своим теперь уже очень черным волосам. — Лично мне нравятся женщины с пышной шевелюрой, и не похоже, что ты собираешься демонстрировать свои прелести каждому Тому, Дику и Гарри, не так ли?

— Ну, думаю, что это может случиться.

Его глаза сужаются. А ноздри раздуваются.

— Что? — я ухмыляюсь.

— Миранда…

— Отлично. Ни Том, ни Дик, ни Гарри не посмотрят на мои дары. Уф! — Я сжимаю губы, чтобы подавить смех, который клокочет у меня в горле.

— Ты прекрасно выглядишь. — Он обнимает меня за талию и кладет ладони мне на живот, поверх футболки, которую я надела после того, как смыла краску с волос. — Тебе идет.

Я вздрагиваю. Что он делает? Это очень интимное проявление чувств притворное? Он ведет себя так, как и должен вести себя муж? Или он искренен? Я напрягаюсь и с трудом сглатываю.

— О, черт. Мне жаль. Мне не следовало так хватать тебя. — Он убирает руки. Я ловлю его за ладони, прежде чем он успевает их отодвинуть.

— Все в порядке. Мы ведь играем в мужа и жену, верно? — я снова обхватываю его руками свою талию.

— Да.

— Что ж, практика помогает достичь совершенства, верно?

— Так и есть.

— Тогда обними меня.

Он сжимает меня крепче.