Пиф-паф, прекрасная маркиза!

Но Федор, хотя и ответил на приветствия, выглядел удрученным. Он сам находился на положении пленника у рослого бородатого мужика с неприятным искривленным то ли судорогой, то ли шрамом лицом. Разглядеть, что у него с физиономией, издали было невозможно. А подойти близко никто не решался. Подручные человека с кривой мордой также его побаивались, обращались с атаманом своей шайки заискивающе и боязливо. Звали этого бандита Хрущ.

— Сходи к вашим старикам и скажи, зачем мы здесь, — кивнул он Федору с таким видом, что всем стало окончательно ясно, кто тут хозяин.

Так как старейшины на улицу не вышли, Федор пошел к ним сам. С ним пошли двое подручных Хруща, которые без всякой почтительности выволокли стариков из домов и притащили к Хрущу. Увидев такое обращение со старейшинами, люди заволновались. Толпа загудела, а потом двое-трое самых решительных кинулись на подмогу старикам. Неизвестно, что они собирались предпринять, но не успели они сделать и несколько шагов, как были вынуждены остановиться. Воздух разрезала автоматная очередь, взрывшая землю под ногами селян.

— Стоять смирно! — рявкнул Хрущ. — Тогда никто не пострадает! Стариков сюда!

А когда стариков приволокли совсем близко, спросил:

— Золото где?

Те молчали.

— Хорошо, спрошу иначе, — говорил Хрущ, направив дуло в толпу.

Щелкнул выстрел, и одна из женщин повалилась на землю, крича от боли и держась за ногу. К пострадавшей кинулись люди, поднялся шум. Кто-то опять рванулся к бандитам, но снова послышалась автоматная очередь, принудившая людей остановиться.

Хрущ направил оружие на стариков.

— Золото!

Но никто из стариков не дрогнул, хотя пистолет смотрел прямо в грудь Прохору Кузьмичу.

— Золота нет.

— Ты меня не понял, старик. Вижу, что сам ты смерти не боишься. А как насчет твоих людей? Я буду убивать каждые пять минут по одному человеку. И это будет продолжаться до тех пор, пока я не получу золота.

— Это ты меня не понял, бандит. — В голосе Прохора Кузьмича звучало невыразимое презрение. — Можешь убить хоть всех нас вместе со старухами и детьми, но золота ты не получишь.

— Неужели оно тебе так дорого, что ты готов пожертвовать жизнью своих близких? — В голосе Хруща звучал неподдельный интерес. — А еще говорят, что вы никаких иных ценностей, кроме души, не признаете!

— Дело не в этом. Золота в поселке нет. Даже если бы я и захотел тебе его отдать, все равно бы не смог. Золота тут нет.

— А где же оно?

— Я его спрятал.

— И ты покажешь мне это место?

Какое-то время Прохор Кузьмич колебался. Потом посмотрел на своих испуганных единоверцев, сбившихся в одну кучу в ожидании неминуемой расправы, тяжело вздохнул и, посмотрев в лицо бандиту, сказал:

— Не могу. Я не знаю, где золото. У меня его нет.

— Как это?

— Я отдал золото надежному человеку, который должен уже сегодня употребить его в дело.

— Какое дело?

— Мы должны выкупить землю, на которой живем.

Его ответ привел Хруща в бешенство. И он завопил:

— Какие у тебя могут быть дела, старый ты дурень? Собирай мед своих пчел, стриги овец и баранов! Вот твои дела! Никто на твою землю не покушается! Это все был развод! Обман! Федор специально наврал про покупателя, который якобы претендует на вашу деревню, чтобы заставить вас достать клад из земли! Понимаешь?

Прохор Кузьмич, казалось, смутился.

— Никакого покупателя нет и не было? Так?

— Это все выдумка! А ты заглотнул крючок! Где золото, старик?

Прохор Кузьмич развел руками.

— Откуда ж мне было знать? Я отдал все золото Терентию.

— Кто из вас Терентий?

В толпе началось шевеление. Люди переглядывались. Взять на себя роль Терентия никто не хотел.

Хрущ осатанел.

— Где Терентий, я вас спрашиваю?!

Сумятица усилилась. Кто-то побежал искать Терентия. Другие боязливо жались к стенам домов. Прохор Кузьмич с тоской смотрел вслед тем, кто побежал на поиски Терентия. В душе он молился, чтобы эти люди не вернулись назад, а убежали подальше в лес, где им не грозила опасность. Но он знал, что для хитрости не было места в душах жителей Малочаевки, они были просты, словно малые дети. А потому вряд ли бы додумались воспользоваться ситуацией и удрать.

Как и предвидел Прохор Кузьмич, все, убегавшие искать Терентия, в полном составе вернулись назад.

— Его нигде нет!

— Мать говорит, он поднялся еще до света и, ничего ей не сказав, ушел.

— Вещи при нем были какие-нибудь?

— Только мешок с собой прихватил.

— Тяжелый был мешок?

— Да обычный. Еда, вода, нож, огниво.

Хрущ повернулся к машине.

— Сколько там могло быть золота? — спросил он у кого-то, кто прятался в салоне. — В мешок поместилось бы целиком?

— Нет, — послышался голос, от звука которого по спине у Прохора Кузьмича пробежала холодная дрожь. — Там куда больше было.

— Сила! — заволновались и другие обитатели Малочаевки, тоже узнавшие голос. — Он с ними.

— Ты предатель! — крикнул кто-то из стариков, стоявших рядом с Прохором Кузьмичом.

Но Сила так и не высунул носа из машины. А только сказал:

— Я помню, когда собирали золото по домам, двое сильных мужиков сундук носили. И то через каждые четверть часа их другие сменяли. Слишком тяжелый был.

Хрущ хитро ухмыльнулся.