Разумеется, ранние пифагорейцы не могли еще объяснить явное противоречие между постулируемыми круговыми орбитами планет и многочисленными нерегулярностями их видимого движения: остановками, поворотами, попятным движением и т. д. Не давала этого объяснения и система Филолая. Но оценить пр достоинству всю глубину и ценность пифагорейской геометрической модели можно, лишь проследив ее дальнейшую судьбу.
Впервые к объяснению видимого движения планет с помощью круговых орбит приблизился гениальный математик и астроном Евдокс. В его кинематической модели каждой планете было придано четыре сферы, комбинация движения которых создавала так называемую гиппопеду — математическую кривую, сходную с наблюдаемым движением планеты. Будучи первой научной астрономической теорией, система Евдокса не могла, разумеется, объяснить все аномалии в движении планет. В III в. до н. э. она была заменена эпициклической моделью, созданной Аполлонием из Перги, которая легла в основу системы Гиппарха, а затем, с некоторыми модификациями, и Птолемея. Во всех этих системах оставался, однако, неизменным главный принцип: объяснение видимого нерегулярного движения планет или, как говорили греки, «спасение явлений», должно опираться на постулат об их равномерных круговых движениях. Этот принцип сохранялся и в системах Коперника и Галилея, и только Кеплер, опираясь на данные многочисленных наблюдений Тихо Браге, сумел доказать, что планеты движутся не по кругу, а по эллипсу.
Учение о небесной гармонии
Говоря об отдельных сторонах раннепифагорейской астрономии, мы до сих пор не касались вопроса о. том, были ли все эти идеи и представления сведены в единую модель космоса. Как мы знаем, в последней трети V в. до н. э. Филолай выдвинул собственную астрономическую теорию, которая была уже не геоцентрической, но еще не гелиоцентрической. Введение Гестии и Противоземли, превращение Земли из центра вселенной в одну из планет, вращающихся вокруг Гестии, — все эти нововведения совершенно определенно говорят о том, что системе Филолая предшествовала другая геоцентрическая система{161}
. Ее основные контуры должны были сформироваться еще во времена Пифагора, но в течение первой половины V в. до н. э. подвергались, вероятно, некоторым изменениям. К сожалению, до сих пор не удается установить, в каком именно сочинении была зафиксирована эта система и кому из ранних пифагорейцев оно принадлежит. В отличие от истории математики и акустики, где все-таки есть возможность выявить индивидуальный вклад отдельных представителей школы, в изложении пифагорейской астрономии нередко приходится говорить о неких анонимных пифагорейцах. Важно только помнить, что анонимность эта связана в, первую очередь с особенностями наших источников. Если бы до нас дошла не пара отрывочных фрагментов «Истории астрономии»» Евдема, а хотя бы ее первая книга, если бы Аристотель, явно знакомый с ранней геоцентрической системой, хотя бы один раз упомянул, из чьего сочинения он узнал о ней, большинство неразрешимых ныне вопросов отпало бы само собой. Увы, Аристотель предпочитал приписывать ее просто «пифагорейцам», а его комментаторы, сообщая некоторые важные подробности, никаких имен не приводят. Все это придает раннепифагорейской астрономии ту анонимность, в которой сами пифагорейцы, может быть, меньше всего повинны.Помощь в реконструкции геоцентрической системы приходит с неожиданной стороны. Мы имеем в виду то учение, которое принято называть «гармонией сфер», хотя применительно к пифагорейцам это не совсем точно. И Платон, который воспринял и развил это учение в диалоге «Тимей», и Аристотель, всячески стремившийся его опровергнуть, говорили просто о небесной гармонии. У нас нет свидетельств о том, что Пифагор и его ученики представляли себе планеты, Луну и Солнце прикрепленными к сферам. По всей вероятности они говорили только о двух сферах: земной и сфере неподвижных звезд, а все остальные тела представляли свободно вращающимися по своим орбитам. Связь движения планет со сферами прослеживается только с IV в. до н. э., а перенесение понятия «гармония сфер» на пифагорейскую теорию произошло еще позже.