Пифагор

Давая общую характеристику приведенному пассажу из Порфирия, легко заметить, что в нем присутствуют те же два «лейтмотива», которые прослеживались и в более ранних свидетельствах. Во-первых, удивительная ученость Пифагора — восточного происхождения (ну да, ведь истоки всей мудрости — на Востоке!). Во-вторых, эта пифагоровская мудрость преимущественно относится к делам религиозным, к знаниям тонкостей жреческой теологии и ритуалистики.

Наконец, у Ямвлиха, когда он рассказывает о поездке Пифагора на Восток, мы встречаем настоящий приключенческий роман, в котором практически ничему нельзя верить. Изложение довольно пространно, и мы приведем его в выдержках, с некоторыми комментариями.

Странности появляются у Ямвлиха с самого начала. Так, человеком, который побудил Пифагора плыть в Египет и общаться там со жрецами, оказывается не кто иной, как Фалес (Ямвлих. Жизнь Пифагора. 2. 12). Далее, Пифагор отправляется в путь, но почему-то не прямо в «страну фараонов», а окольным путем. «Пифагор отплыл в Сидон, зная, что этот город — его отечество по рождению, и верно полагая, что оттуда ему легче будет перебраться в Египет» (Ямвлих. Жизнь Пифагора. 3. 13). Суждение совершенно непонятное. Достаточно беглого взгляда на карту, чтобы убедиться: разумеется, прямой маршрут из бассейна Эгейского моря к египетским берегам несравненно короче, чем плавание туда же с огромным «крюком» в Финикию. Причем этот маршрут в Египет был к тому времени самосцами уже давно «проторен», как мы хорошо знаем.

«В Сидоне он сошелся с потомками естествоиспытателя и прорицателя Моха и другими финикийскими верховными жрецами и принял посвящение во все мистерии, совершаемые главным образом в Библе и Тире и во многих местах Сирии, претерпевая всё это не ради суеверия, как может показаться кому-нибудь с первого взгляда, но гораздо более из любви и стремления к знаниям и из опасения, как бы что-нибудь достойное изучения в божественных тайнах или обрядах не укрылось от него. Узнав, что тут живут в некотором роде переселенцы и потомки египетских жрецов, и надеясь поэтому участвовать в прекрасных, более близких богам и не подвергшихся изменениям мистериях Египта, довольный советом своего учителя Фалеса, Пифагор без промедления переправился туда с помощью каких-то египетских моряков, причаливших очень кстати к берегу близ финикийской горы Кармел, где он долгое время пребывал в одиночестве в храме» (Ямвлих. Жизнь Пифагора. 3. 14).

Перед нами всё та же, уже знакомая нам тенденция: стремление связать Пифагора с как можно большим количеством других знаменитых мудрецов. Попадались нам в этой связи и Фалес, и Зороастр, а теперь вот встречаем финикийца Моха.

Далее следует красочная история о том, как Пифагор, плывя на корабле в Египет, настолько очаровал мореходов, что они не стали брать с него плату и, более того, по прибытии снабдили его пищей. Они будто бы уверовали, что с ними плывет не человек, а божество, — особенно потому, что за всё время пребывания в море — две ночи и три дня — самосец ничего не ел и не пил (Ямвлих. Жизнь Пифагора. 3. 14—17).

И вот наш герой в долине Нила. Тут мы находим подлинный «перл» всего рассказа: «Двадцать два года он провел в Египте, занимаясь наблюдением звездного неба, геометрией и постигая не урывками и не поверхностно все тайны богов, пока взятый в плен воинами Камбиса не был уведен в Вавилон. Там он охотно общался с магами, отвечавшими ему вниманием, и научился у них самому главному в их учении, овладев в совершенстве наукой о природе богов, окончательно освоив, кроме того, науку о числах, музыку и другие предметы, и, проведя таким образом еще двенадцать лет, вернулся на Самос в возрасте приблизительно пятидесяти шести лет» (Ямвлих. Жизнь Пифагора. 4. 19).

Мотивы-то перед нами старые, но при этом уснащенные вопиющими хронологическими несуразностями. Упомянутый здесь Камбис (Камбиз) — персидский царь, который захватил Египет. Но произошло это в 525—524 годах до н. э. Пифагор к тому времени уже несколько лет жил в Италии и, соответственно, никак не мог оказаться в Египте во время похода Камбиса, попасть в плен и т. д. На египетской земле он побывал значительно раньше: выше отмечалось, что это произошло в правление Амасиса II — предпоследнего фараона перед персидским завоеванием.

Не менее смехотворно утверждение, что Пифагор возвратился с Востока на родину в возрасте пятидесяти шести лет (и только после этого, получается, отбыл на Запад). Вспомним, что родился мыслитель около 570 года до н. э., и всерьез сомневаться в этом не приходится. Получается, что возвращение Пифагора на Самос имело место около 515 года до н. э.? Но в то время Поликрата (а именно его тирания побудила Пифагора покинуть родину) давно уже не было в живых, а Самос находился под персидским владычеством.