Пифагореец

Но на самом деле есть еще и третья память – память о том, что происходит с сознанием по ту сторону материального мира. Человек это знает по сновидениям, но это не ограничивается только сновидениями. Данный опыт гораздо богаче, но обычные люди этого просто не помнят. Так вот, есть довольно простая, но эффективная практика, которая помогает развивать эти способности и укреплять связь «третьей памяти» с нашей привычной человеческой памятью и с нашим сознанием. Все, что тебе нужно делать, – каждый раз, когда просыпаешься – ночью ли, утром ли, – всегда сразу записывай до того, как посмотришь на дневной свет, все детали того, что тебе ночью снилось, и того, что ты запомнил. До мельчайших подробностей. А затем, когда уже рассвело, возьми и перечитай свои записи и постарайся вспомнить, что там записано. Для этого нужно, чтобы возле твоей подушки всегда находился блокнот с карандашом или ручкой.

Это не будет работать сразу. Как и любая эффективная практика, эта действует медленно, но уверенно. По мере того, как ты будешь укреплять связь своего сознания с этой «третьей памятью», ты увидишь, как станет меняться твое восприятие реальной действительности. Это потребует времени и терпения, но это одна из тех практик, после которой ты уже не будешь прежним, – улыбаясь, закончил свой короткий рассказ Пифагор.

Весь вид Тео сейчас выражал состояние неопределенности. С одной стороны, Пифагор не рассказывал о таинственных магических ритуалах, а говорил о чем-то совершенно простом и доступном. Но, с другой стороны, можно ли поверить, что такое простое упражнение способно как-то «прокачать» возможности сознания? Поверить в это было не просто. Тео решил, как и раньше, не принимать это так сразу на веру, но допустить, что такое возможно. А раз так, то стоит попробовать, когда появится возможность.

Глава 13. Везде хорошо, а дома лучше.

– Прошу прощения… – начала Алиса.

– Попрошайничать неприлично, – перебил ее Король.

Льюис Кэрролл

Такси остановилось у выхода Центральной больницы ИАСО. Из машины вышел водитель, взял у Алкея сумки с вещами и положил их в багажник. Елена открыла заднюю дверцу, села и передвинулась на соседнее кресло, показывая рукой Алкею, чтобы тот делал так же. Алкей сел на сиденье машины, поставив обе ноги на пол, и вопросительно посмотрел на Елену. Та потянулась и закрыла дверку. Затем вытащила ремень безопасности, пристегнула Алкея к сиденью, и машина тронулась.

Алкей жадно глотал глазами все, что видел. Вначале он внимательно разглядывал салон автомобиля. Все было сделано из непонятных материалов. Человек впереди крутил какой-то черный круг то в одну сторону, то в другую, а перед ним двигались светящиеся палочки и ярко горели, мигали такие же символы, какие он видел в шатающейся комнате для поездки по этажам. Сам этот человек впереди был явно чужестранец – он отличался цветом кожи, да и по-гречески говорил с заметным акцентом. Алкей хотел было поинтересоваться у чужестранца, откуда он, но задавать вопросы человеку, который управляет колесницей Богов, хотя и такой тесной, – это, наверняка, неслыханная дерзость, ведь колесницу Богов наверняка могут доверить только самым доблестным людям с высочайшим духом!

Потихоньку Алкей начал улавливать закономерности. Каждый раз, когда человек крутил круг вправо или влево, их машина сразу же поворачивала в эту же сторону. Горящие символы перед человеком впереди постоянно менялись, но иногда и повторялись. Это значит, что символы обозначали не только этажи, но и еще что-то другое. Также Алкей разглядывал в окно, что происходило на улице. Его интересовали необычные дома, сверкающие буквы над некоторыми входами. Алкей сначала подумал, что это сверкающие стрелы Зевса, но почему они в виде букв и никого не поражают, а просто светятся? Непонятно.

Он уже привык, что все необычное и непонятное ему со временем разъясняют, и оно становится понятным, а еще со временем – и обычным, как, например, еда или комната для этажей. Алкей постоянно забывал, что она называется «лифт». Главное – снова не забыть! Он не умел читать, но знал, как выглядят греческие буквы, поэтому мог их отличать от других символов. Остальные символы были ему неизвестны. Но его это уже не расстраивало – он был уверен, что со временем научится и этому. Было бы желание – а оно у него имелось с избытком.

Вдалеке виднелись какие-то странные, очень ровные и узкие высокие горы темно-синего или черного цвета и абсолютно правильной формы. Издалека казалось, что они блестят, как будто покрыты снаружи стеклом, и они слишком идеально ровные, чтобы быть обычными холмами. У них со всех сторон было что-то похожее на окна. Тео подумал, что это может быть только тот самый Олимп! А что же еще?

– Скажи, Эли, это Олимп, и на нем живут Боги?