Пифагореец

«Интересно, а если бы тут была ловушка, и пещера, например, начала бы наполняться песком или водой, чем бы мне помогло то, что я кинул камень, а не подошел и сам не взял что-нибудь в руки?» – подумал Тео и решил, что его последнее действие было пустой глупостью.

Итак, вот он – клад века! Опасности не видно. Теперь нужно придумать, как это можно унести с собой. И что скажет Учитель? А если он скажет, что это чужое, и это нельзя брать? Эх, а как же не брать, когда тут такое богатство? Да еще и без владельца! И Тео принялся судорожно думать, как побольше унести с собой. Конечно, он бы с радостью снял с себя одежду, сделал из нее мешок и набрал бы столько, сколько бы влезло в этот мешок. Но идти по берегу, даже и безлюдному, голым? Нет, это уж слишком, даже если и за золото. А может, побежать домой, взять мешок побольше и вернуться? А вдруг за это время объявится хозяин и заберет отсюда «все, что нажито непосильным трудом»? Или Учитель не отпустит его обратно?

Нет, действовать нужно здесь и сейчас. И Тео принялся запихивать под одежду то, что попадалось ему под руку, среднего размера – чтобы, с одной стороны, поместилось под одежду, а с другой, не выпало из-под нее. Он еще не знал, куда денет это обретенное богатство. Вдруг получится взять что-то с собой при возвращении обратно? А даже если и нет – можно оставить Учителю. Ему ведь точно лишнее богатство не помешает. «Было бы богатство, а куда его деть – это уже не проблема, а удовольствие!» – думал Тео с довольным лицом. Через минуту весь «грузовой отсек» между телом и одеждой был заполнен драгоценным металлом под завязку. И Тео, вне себя от счастья, побежал к выходу.

Он быстро прошел по коридору и… снова зашел в большую комнату, очень похожую на ту, где он был только что. «Интересно, а тут, оказывается, есть еще комнаты и еще сокровища!» – подумал он и пошел дальше, в следующий коридор. Пройдя с минуту, он снова очутился в такой же комнате, и в ней также были золотые изделия. И Тео снова побрел по коридору. В его возбужденном разуме зародилось сомнение. Когда он снова вошел в эту комнату, то решил нарисовать ногой на полу перечеркнутый круг, чтобы не перепутать свой рисунок ни с чем другим. Когда он прошел по очередному коридору и снова оказался в комнате, то посмотрел на пол и увидел свой перечеркнутый круг на том же самом месте, где он его нарисовал минуту назад. У Тео похолодело внутри. Можно было бы подумать, что он просто заблудился в лабиринте, но он ни разу не встречал в коридоре никакой развилки, никакого разветвления! Сам коридор был хоть и слегка извилистый, но прямой, как извилины мозга бюрократа. Тео инстинктивно побежал дальше и дальше, но каждый раз после короткой пробежки оказывался в той самой комнате. И по дороге нигде не было никакого поворота или ответвления. Он явно оказался в ловушке.

Тео охватил ужас. Солнце скоро сядет. Учитель его явно тут не найдет. А вот дикие животные – вполне могут. И они могут принять его за свой вкусный ужин! А ведь говорить мыслеформами с животными Тео пока еще на научился! И как он объяснит какому-нибудь волку или рыси, что он весь такой просветленный и положительный, – сами они ведь об этом не подозревают! Тео решил прислониться к стене и опуститься на корточки. И тут он на что-то наткнулся. Повернулся рассмотреть, что это такое, и вскрикнул от ужаса – это были кости человеческого скелета. Вот он – «ужас обыкновенный». Тео охватила паника. Он никогда не задумывался, где и как закончит свой жизненный путь. Но здесь и так? Тогда он лучший кандидат на премию Дарвина. Она присуждается тем, кто умер самой глупой смертью. Тео сейчас ненавидел себя всеми фибрами своей души. Эх, Самос, Пифагор, Пифия… А каким тут все казалось увлекательным еще пару часов назад! Он было поверил, что нашел свой настоящий смысл жизни. А тут уже сама жизнь заканчивается, и смысл ей больше не понадобится…

Через некоторое время ужас начал отпускать, и паника Тео сменилась обреченностью. Он понимал, что ему тут придется еще очень долго сидеть, пока не наступит одно из двух: или его съест какой-то хищник, или он сам умрет от обезвоживания. А пока не произошло ни того, ни другого, надо чем-то себя занимать. Он повернул голову к скелету и вслух спросил: