Пифия

– Видела громилу с косяком… дядю с папиросой? – продолжая возиться со шнурком, спросила женщина-кошка.

«Это она про курящего мужчину», – сообразила Майка и кивнула.

– Это охранник человека, которого я ищу. Думаю, тот, кто нам нужен, находится в палатке, внутри. Я сейчас пойду к нему, но без тебя.

– Без меня? – Такое предложение Майке совсем не понравилось.

– Это опасные люди, – объяснила женщина-кошка. – Маленьким девочкам лучше не попадаться им на глаза.

– А как же ты?

– Я сумею за себя постоять, но защитить тебя мне будет труднее.

– Если тебе придется драться?

Прежде чем ответить, женщина-кошка обдумала вопрос и лишь после этого покачала головой.

– Думаю, до этого не дойдет, но все же лучше не рисковать. Поэтому сделаем так: я пойду в палатку, а ты спрячешься и подождешь меня.

– Под вагонеткой? – уточнила Майка.

– Что? – женщина-кошка недоуменно сдвинула брови, потом вспомнила нагруженную золой вагонетку на Белорусской и улыбнулась. – Нет, это вовсе не обязательно. Чтобы не бросаться в глаза, достаточно смешаться с толпой. Вон, видишь, дети играют. Поиграй пока с ними, только не уходи никуда. Я быстро.

Майка посмотрела на играющих детей. Их было трое: двое мальчишек и девочка постарше. Она и вела игру. По ее счету все показывали на пальцах разные фигуры, после чего девочка определяла победителя и раздавала щелбаны проигравшим. Мальчишки почему-то постоянно проигрывали и, морщась от боли, раз за разом подставляли девочке свои покрасневшие лбы. Майке совсем не понравилась эта игра, о чем она хотела сказать женщине-кошке, но та уже ушла.

Майка проводила ее взглядом, заметила, как женщина-кошка сказала что-то охраннику у входа и, не дожидаясь его ответа, нырнула в палатку. Пришлось плестись к играющим детям. Может быть, удастся постоять в стороне. Но просто понаблюдать за игрой не получилось. Незнакомая девочка тут же обратила на Майку внимание.

– Чего тебе? – грубо спросила она.

– Чё зыришь?! – одновременно закричали оба мальчишки.

Они были примерно одного возраста с Майкой, но из-за злых, сердитых лиц казались старше.

– Просто смотрю, – ответила Майка.

– Нечего тут смотреть! – перебила ее старшая девочка. – Ты кто такая? Откуда?

– Пришла.

– С кем?

– С мамой, – неожиданно для себя выдала Майка. И сама удивилась такому ответу. А вдруг девочка начнет расспрашивать ее о маме, что тогда говорить?

Но незнакомка сменила тему.

– Пули есть?

Майка отрицательно помотала головой.

– А гильзы? – встрял один из мальчишек.

Майка обратила внимание, что от угла рта к подбородку у него тянется широкая царапина.

– Нету.

Мальчишка хотел еще что-то сказать, но девчонка жестом остановила его.

– Ладно, на щелбаны сыграем, – сказала она. – Играть-то умеешь?

– Нет, – ответила Майка и хотела добавить, что не хочет играть в их жестокие игры, но не успела.

– Тогда слушай. Повторять не буду, – объявила ей незнакомая девчонка и принялась объяснять правила своей игры.

Они оказались довольно просты. На счет «три» игрокам нужно было показать одну из трех фигур: «камень», «ножницы» или «бумагу». Кулак-камень побеждал разведенные пальцы-ножницы, но проигрывал ладони-бумаге, а та, в свою очередь, уступала ножницам. Вот и все.

– Ясно? – спросила у Майки ведущая игры, объяснив все это.

– Ясно.

– Тогда играем! – объявила девчонка и принялась считать. – Раз, два…

Но прежде чем она произнесла «три», Майка увидела своим особенным зрением сжатые в кулак руки мальчишек и раскрытую ладонь водящей – камни против бумаги, и, чтобы не проиграть самой, по счету «три» тоже показала раскрытую ладонь. Мальчишки обиженно насупились, но еще больше отчего-то нахмурилась старшая девчонка, поэтому и щелбаны проигравшим отвесила без прежнего азарта. Майка же лишь сделала вид, что щелкает мальчишек по лбу. Так что этот кон для них закончился вполне благополучно.

В следующий раз один из мальчишек выбросил бумагу, а другой, девчонка-ведущая и Майка, разглядевшая результат за несколько мгновений до остальных игроков, ножницы. И вновь старшая девчонка разозлилась больше проигравшего мальчишки, но даже не подумала прекратить игру.

Чем больше она злилась, тем чаще ошибалась. За десять следующих попыток она четырежды проиграла Майке и по разу каждому из мальчишек. А в последний раз, когда Майка против ее кулака-камня показала раскрытую ладонь-бумагу, девчонка, не говоря ни слова, этим же кулаком ударила Майку по лицу.

Похоже, она любила и умела драться – удар оказался очень сильным, а Майка от неожиданности не успела ни заслониться руками, ни отвернуться. Из глаз брызнули слезы, а нос вспыхнул так, будто она сунула его в кипяток. В следующее мгновение Майка обнаружила себя лежащей на заплеванном грязном полу. Лицо горело, и когда она провела по нему рукой, то обнаружила на ладони кроме слез еще и размазанные капли крови. Мальчишки куда-то подевались, во всяком случае, Майка их не заметила, лишь девчонка-задира возвышалась над ней, сжав кулаки. Ее лицо – плотно сжатые губы и горящие ненавистью глаза – не предвещало ничего хорошего.

– За что? – всхлипнула Майка. – Я тебе ничего не сделала.