Пифия

Гончая прикоснулась к шее поверженного противника. Под кожей бился устойчивый пульс. Она облегченно выдохнула. Всего лишь нокаут, может, еще сотрясение мозга. Док явно поторопился с выводами.

Гончая подобрала с пола наручники, подвинула ближе деревянный ящик и приковала запястье одноглазого к его ручке.

– Так он жив? – догадался док.

Гончая пожала плечами.

– Вынуждена вас огорчить.

– Но этот человек опасен. Вы же видели, что он со мной сделал. Лучше…

– Прикончить его? – перебила доктора Гончая. – Тогда сделайте это сами. И советую поспешить, он скоро очнется.

Док замотал головой, сначала медленно, потом быстрее.

– Нет-нет, я не убийца. – Он взглянул на Майку и повторил: – Не убийца.

Гончая пожала плечами: каждый сам делает свой выбор, и принялась обыскивать одежду Левши. Только последний разиня или не дорожащий жизнью неудачник оставляет противнику оружие, а оружием в рухнувшем мире может послужить что угодно.

* * *

Первое, что сделал одноглазый, когда очнулся, это обвел мутным взглядом присутствующих и уже затем ощупал разбитую голову. Гончая подумала, что поступила бы точно так же.

Отложивший свою писанину брамин протянул ему относительно чистый носовой платок.

– Возьмите, можете порвать на бинты, если нужно.

Одноглазый молча отвел в сторону протянутую руку, скорее всего он даже не разобрал слов, так как в это время смотрел в другую сторону, и уставился на Гончую. Она молча выдержала его хмурый взгляд, решив дождаться, что он скажет.

Одноглазый ничего не сказал. Молча ощупал карман, из которого она вытащила его многофункциональный складной нож, имеющий, помимо лезвия, пилу, шило, кусачки и даже маленькие пассатижи, и снова взглянул на Гончую. Если бы взглядом можно было сжигать, она бы уже превратилась в пепел. Но одноглазый не обладал такой способностью.

– Не злись на маму. Это я попросила ее остановить тебя, – призналась Майка.

Одноглазый зыркнул на Майку таким же исполненным ненависти взглядом и отвернулся. С его стороны это оказалось разумно. Если бы он попытался оскорбить или обидеть девочку, Гончая заставила бы его пожалеть об этом. Чтобы у Левши не сложилось ошибочного впечатления, что это может легко сойти с рук, она решила не освобождать его. Но одноглазый справился и без ее помощи. Несколькими ударами ноги он разбил деревянную ручку ящика, освободил кольцо наручников, после чего привалился спиной к стене и закрыл свой единственный глаз.

Его смиренное поведение не обмануло Гончую. Майку тоже.

– Прости меня, мама, – сказала она. – Из-за меня этот страшный дядя разозлился на тебя.

«На нас обеих», – поправила ее Гончая. За себя она не боялась. Если пересчитать по пальцам всех, кто желал ей смерти, и двух рук не хватит. Но сейчас Гончая была не одна, а с дочерью. Может, док прав, и одноглазого действительно следовало прикончить?

– Не надо его убивать, – прошептала Майка, словно прочла ее мысли. – Он такой злой потому что несчастный: покалеченный и одинокий.

«Ага, одни мы с тобой счастливые».

– Да, – сказала Майка. – Потому что мы вместе.

Гончая не нашлась, что ей ответить. Вместо этого она крепко прижала девочку к себе и поцеловала в растрепанную макушку.

Ночью Гончая не спала, а лишь дремала, ловя каждый доносившийся звук. Несмотря на расслабленные мышцы, она была полностью готова к схватке, и если бы Левша попытался отомстить, то получил бы достойный отпор. Скорее всего, после этого он бы уже никогда не смог поднять ни на кого руку.

Гончая решила, что не станет его убивать, потому что Майка этого не хотела. Чтобы обезвредить противника, убивать и не требовалось. Если раздробить человеку коленную чашечку, он не сможет ходить. А с одноглазым и того проще. Достаточно выбить ему последний глаз, и он станет практически беспомощным. Но ночь прошла относительно спокойно, не считая того, что оголодавший док постоянно кряхтел и изредка постанывал, когда щупал свою разбитую рожу.

А утром в камеру, как про себя Гончая называла их убежище, неожиданно ввалился Стратег.

– Собирайтесь. Выдвигаемся! – объявил он с порога, потом заметил разбитую физиономию доктора, вопросительно взглянул на Гончую с Майкой, перевел взгляд на брамина, потом на одноглазого и добавил: – А вы весело проводите время, как я погляжу.

Из всех присутствующих веселым выглядел только он, но Гончая решила воздержаться от комментариев. Доктор оказался самым нетерпеливым.

– Послушайте, мы ничего не ели со вчерашнего дня. Нам наконец дадут поесть?

– А вам еще мало дали? – рассмеялся Стратег, указав на его опухшее лицо. – Все будет: и еда, и остальное. Идите за мной.

Судя по всему, ему не удалось провести на Красную Линию своих телохранителей, но одно присутствие Палача, который присоединился к Стратегу за дверью, заменило многочисленную охрану.