Пифия-2. В грязи и крови

Там не зубы – нет! Внутри по спирали расположены тысячи и тысячи рядов сокращающихся присосок. Сейчас их ненасытные «рты» засосут меня. Но вместо этого вокруг разинутой пасти надуваются заполненные пылающим огнем прозрачные шары. И сами шары, и даже огонь внутри них – живые. Это глаза, которыми Оно смотрит на меня. Пламя в этих глазах разгорается, огненные языки закручиваются в вихри. И я понимаю, что чудовище, прежде чем сожрать, смеется надо мной».

* * *

Чтобы проклятая цепь не гремела при ходьбе, Гончая намотала ее себе на локоть, но та все равно периодически позвякивала. Когда это происходило, девушка останавливалась и вслушива-

лась в доносящиеся из подземного хода звуки, пытаясь определить местонахождение преследователей.

После того как возглавляемые Когтем сатанисты набрели на своего ослепленного главаря, они разделились. Большая их часть вместе с Когтем и Хароном повернула обратно в лагерь, остальные продолжили поиски сбежавших пленников.

Поклонники Сатаны не считали необходимым скрывать свое присутствие, а скорее всего, просто не задумывались об этом. Они громко перекрикивались между собой, размахивали факелами и беспрестанно сыпали угрозами в адрес преследуемых жертв. При этом все как один были полны желания настичь беглецов и разорвать на куски. Однако по мере наступления похмелья, энтузиазм сатанистов резко пошел на убыль. Их голоса стали тише, вопли реже, а свет горящих факелов слабее.

В конце концов, наступил момент, когда Гончая вообще перестала слышать человеческие голоса. Она долго вглядывалась в темноту за спиной, но рассмотрела лишь слабые отблески удаляющихся огней. Девушка облегченно выдохнула: оторвались.

– Ты как? – шепотом спросила она у своего спутника. – Держишься?

Священник не ответил, но когда она потянула его за собой, тут же сдвинулся с места. Гончая предпочла бы, чтобы он сопротивлялся, а еще лучше – спорил и возражал. Безмолвная покорность отца Ярослава пугала ее больше всего. Что за отраву влил в него Харон? Впрочем, какая теперь разница? В нынешних обстоятельствах от любой отравы существует только одно противоядие – чистая вода. Да и ту еще нужно найти.

Гончая ощупала свод и стены лаза, но везде натыкалась на сухую, иногда крошащуюся под пальцами землю. Странно, но по ее прикидкам они давно уже должны были попасть в выложенную булыжниками часть подземного тоннеля – либо она в этих катакомбах где-то свернула не туда, либо Харон указал не тот ход. В любом случае двигаться можно было только вперед – не возвращаться же в лагерь сатанистов.

Гончая взяла спутника за руку.

– Держись за меня. Пойдем.

Она не рассчитывала на его ответ, но где-то глубоко внутри ждала и надеялась его услышать. Не дождалась.

В кромешной тьме можно было запросто пройти мимо нужного поворота, который вывел бы их из прорытого неведомо кем подземного хода в тоннель метро. К тому же лаз уходил вниз под уклон, и это больше всего беспокоило Гончую. В отличие от всех остальных, она знала об ужасе, поджидающем в недрах земли любого безумца, рискнувшего туда спуститься.

Когда девушка в четвертый или в пятый раз пожалела, что затушила и выбросила факел, отец Ярослав споткнулся и упал. Видимо, он обо что-то запнулся или подвернул ногу, потому что изо рта его вырвался стон. Это был первый звук, который Гончая услышала от своего напарника, после того как Харон влил в него свое одурманивающее зелье.

Она опустилась возле священника на землю, провела ладонями по его ногам от ступней до коленей, но на ощупь не обнаружила никаких повреждений.

– Вставай. Надо идти.

Тот закряхтел, пытаясь подняться на ноги, а потом Гончая услышала:

– Голова… в ушах шумит.

Неожиданно для себя она обняла его, как когда-то обнимала дочь, и прижала к груди.

– Это ничего, пройдет. Я знаю. Сама через это прошла, – добавила она, вспомнив клетку в фашистском концлагере, куда попала вместе с Майкой после предательства доктора.

– Воды, – прошептал отец Ярослав.

Гончая улыбнулась.

– Да, это было бы неплохо.

Не рассчитывая особо на удачу, девушка пошарила вокруг руками. Но вместо бьющего из-под земли родника или хотя бы обычной лужи ей попались несколько увесистых камней. Вероятно, об один из них и запнулся священник. Это была, конечно, не вода, но тоже полезная находка. Гончая выбрала среди камней булыжник с гладкой поверхностью, а остальные сложила наподобие наковальни.

– Вытяни ногу. Попробую снять кандалы, – велела она напарнику, и когда тот сделал это, закрепила кандальный браслет между камней, приставила трофейный гвоздь к соединительному шплинту и стала бить по нему выбранным булыжником.