Пифия-2. В грязи и крови

Поначалу дело шло туго, но Гончая упрямо колотила по злосчастному креплению, пока оно все-таки не начало поддаваться. У девушки словно открылось второе дыхание, и не прошло и минуты, как она окончательно справилась с ненавистными кандалами.

Потом Гончая таким же образом избавилась от своих оков. Толстая ткань ее походных штанов защитила лодыжку от повреждений, священнику же повезло меньше – его ногу опоясывал вздувшийся, сочащийся гноем нарыв. Никакую помощь напарнику Гончая оказать не могла, поэтому повторила:

– Надо идти.

Он долго молчал, а потом сказал:

– Я плохо помню, что произошло. Скажи, сестра… я сделал тебе что-то плохое?

– Если тебя интересует, не прибил ли ты меня к кресту, то нет. Не успел, – ответила она.

– Прости…

– Не извиняйся. Ты был не в себе.

Но отцу Ярославу оказалось мало ее слов. Он встал на колени и принялся просить прощения у своего бога.

– Заодно попроси его вывести нас в метро, куда-нибудь поближе к обжитой станции, – подсказала Гончая.

Священник не ответил ей, но в конце своей молитвы добавил и такую просьбу.

* * *

В какой-то момент Гончая почувствовала, что земля под ногами стала мягче. Девушка тут же проверила ее рукой: влажная!

Воду они нашли через сотню шагов. Она капала прямо с потолка большими тяжелыми каплями. Гончая поначалу даже не поверила. Она долго пила, подставив под падающие сверху капли шершавый, потрескавшийся язык. Для пережившего отравление священника вода была сейчас важнее, но девушка ничего не могла с собой поделать и подпустила его к источнику, только когда напилась сама.

Пока отец Ярослав пил, ей на голову сверху что-то свалилось. Судя по длинным усам и шевелящимся лапам, упавшее нечто оказалось подземным сверчком или тараканом, причем довольно крупным, с палец длиной. Гончая тут же затолкала его в рот, но, разжевав, даже не почувствовала вкуса, настолько она оголодала.

Они с напарником обшарили свод и стены подземного хода поблизости от обнаруженного источника, но больше не нашли ни одного насекомого. Либо сорвавшийся с потолка таракан был единственным здесь, либо все его сородичи успели попрятаться.

– Интересно все-таки устроен человек, – заметил священник, когда они, устав от безрезультатных поисков, уселись на размякшую землю. – Пока мучала жажда, голода я не чувствовал. Ни о чем другом, кроме воды, и думать не мог. А стоило напиться, и сразу есть захотелось.

Гончая промолчала. Больше всего она жалела о крысиной лапе, которую ночью отдала косматому рабу. Мало того, что она лишила себя куска мяса, так еще и раскрыла предателю свой замысел. С другой стороны, ей все-таки удалось сбежать, да еще и вместе с товарищем по несчастью. За это не то что лапы – целой крысы не жалко было.

– Не переживай, – сказала она священнику. – Главное, что мы вырвались. А еду найдем. Воду нашли – и еду найдем.

О том, что в первую очередь нужно найти выход из подземного лабиринта, Гончая умолчала, но отец Ярослав, в отличие от Майки, не умел читать ее мысли.

– Да-да, я понимаю. Спасибо тебе за то, что вытащила меня… Я только думаю о тех людях, которые там остались. Что с ними будет?

Девушка пожала плечами. Для нее судьба оставшихся у сатанистов пленников была очевидна.

– Умрут. Кого-то распнут на кресте вместо меня, остальные постепенно передохнут друг за другом от голода, ран или болезней.

– Ты так спокойно об этом говоришь? Это же живые люди.

В голосе священника Гончая услышала осуждение, и ее это задело.

– Знаешь, что делали бы эти люди, которых ты так жалеешь, если бы сектанты казнили меня, тебя или кого-то другого? Они бы визжали от радости! Потому что смерть другого – лучшее подтверждение для остальных, что они еще живы! Думаешь, кто-то из них обрадовался тому, что мы сбежали? Нет, они все мечтали, чтобы нас схватили и прибили к кресту. Обоих!

– Наверное, ты права, но…

– Знаю, тебе все равно их жалко! – перебила собеседника Гончая. – Можешь не продолжать. Пойдем, поищем выход.

Подавая пример, она поднялась на ноги, потом подобрала с земли и повесила себе на шею кандальную цепь, которую решила взять с собой: они находились не в том положении, чтобы разбрасываться полезными вещами, а цепь можно было использовать и как прочную страховочную веревку, и как приспособление для высекания искр, и, разумеется, в качестве оружия.

– Я могу это понести, чтобы ты отдохнула, – предложил отец Ярослав, дотронувшись до цепи.

Гончая предложение оценила, но отказалась:

– Спасибо, нет.

Она никогда не передавала свое оружие в чужие руки.

Вскоре они набрели на еще один водный источник. Здесь вода не капала с потолка, а сочилась тонкими струйками, но от нее отвратительно пахло, поэтому пить ее беглецы не рискнули.

Дно подземного хода окончательно раскисло. Теперь каждый шаг давался с трудом, потому что приходилось вытаскивать ноги из засасывающей вязкой грязи. Гончая озабоченно думала о том, что делать, если ход превратится в настоящее топкое болото. Но реальность оказалась еще коварнее.