Пиявки

Дина всегда любила эффектные и оригинальные ходы. На этот раз она для остроты интриги решила подписать свою статью подлинным именем автора «Дневника истерички», скачанного ею с ноутбука в больничной палате города N. Так в одном из центральных жёлтых изданий появилась статья на целый разворот с хлёстким заголовком «Дочь любовницы вице-мэра города N в руках сексуального маньяка!» за подписью Татьяны Исаенко.

Жёлтую прессу, несмотря на брезгливое отношение к ней, читают все. В редакцию, где работала Карелина, злополучную статью притащила собирательница светских сплетен Кларочка. В больницу – та самая везде сующая свой длинный нос медсестра.

– Ну Татьяна даёт! Не успела уволиться, уже звездит в столице! По интернету она работает, что ли? – удивлённо воскликнул Олег Ефимович, разложив на редакторском столе Динкино злопыхательское творение.

Жена заглянула к нему через плечо и скользнула взглядом по строчкам. Ехидный стиль, обидные эпитеты, грязные намёки – и в то же время умные тонкости, зрелые размышления и довольно трезвые оценки. Как всё это объединилось в одном человеке? В статье явно прослеживалась двойственность стиля, словно авторов было двое. Но подпись-то стояла одна! Танькина!

Маринка, не сказав ни слова, схватила плащик и ринулась в больницу: она хотела уберечь от очередного удара едва начавшую приходить в себя Элку, а заодно разобраться с этой двуличной тихоней Татьяной. Так госпожа Данько и ловила такси: с воинственным видом и зажатой в руке газетой, открытой на той самой статье.

Татьяна сидела на скамейке в больничном дворике: стоял необычайно тёплый день, и грех было торчать в душной, пахнущей химикалиями больничной палате. Маринка с ходу налетела на Исаенко, потрясая газетой перед лицом ничего не понимающей женщины:

– Что это, Татьяна? Ты можешь мне объяснить, откуда взялась эта гадость?

– Постой, не ори ты так! – осадила бывшую соперницу Таня, ошарашенная подобным напором и ничего не понимающая. – Что ты имеешь в виду?

– Когда ты успела подложить Элке такую свинью? Карелина ведь всегда доверяла тебе и считала чуть ли не подругой! – В голосе Данько было столько укоризны, что Исаенко невольно почувствовала себя виноватой, хотя и не знала, из-за чего.

– Погоди, ты можешь мне объяснить толком, в чём ты меня пытаешься обвинить? – озадаченно спросила Татьяна, и жена главного редактора молча развернула перед ней статейку с крупно набранным кричащим заголовком.

Исаенко пробежала глазами текст, а потом изумлённо уставилась на собственную подпись. С её губ невольно сорвалось не совсем цензурное ругательство, дополненное абсолютно искренним вопросом:

– Это что ещё за фокусы? Надеюсь, Элка ещё не видела этой подставы!

– Подставы, говоришь? Кому же в Москве могло понадобиться подставить провинциальную безработную Танечку Исаенко? Признайся честно, таким образом ты хочешь устроиться в какую-нибудь жёлтенькую газетёнку и послать наш город на хрен? Имя себе решила сделать, сучка? – Марина вновь перешла на крик.

Прогуливающиеся по больничному садику пациенты начали прислушиваться к разгорающемуся скандалу. Казалось, их уши, словно локаторы, дружно повернулись в сторону стоящих друг против друга и дико орущих молодых тёток.

– Заткнись, дура! Не смей меня так называть! На себя посмотри! Это ещё вопрос, кто из нас двоих сучка! – Вопль Татьяны был ничуть не тише Маринкиного.

– Что плохого тебе сделала Элка? Колись, зараза! – выплеснув эмоции, едва слышно процедила Марина.

– По-моему, Элка вообще не способна сделать кому-либо что-то плохое, – откликнулась Татьяна.

– Тогда кому понадобилось вывалять её в грязи? – Этот вопрос Данько задала скорее себе, чем Исаенко.

И тут Татьяну осенило. Она хлопнула себя по лбу и потрясённо воскликнула:

– Пару дней назад тут отиралась одна молодая женщина, интересная такая раскосая брюнетка, судя по всему – моя ровесница. Представилась журналисткой из Москвы, сказала, что приехала в гости к Эльвире, но дома её не застала. О произошедшей трагедии узнала от соседей Карелиной. Она утверждала, что хочет во всём разобраться, и обещала побеседовать со мной. Но меня как раз вызвали на процедуры, и она осталась ждать моего возвращения в палате. Когда я пришла, её уже и след простыл. Только записка осталась: «Извини и спасибо». Теперь-то я понимаю, за что она извинялась и благодарила. Эта московская тварь скачала файл из моего ноутбука: там нет пароля…

– И ты в этом файле несла такую ахинею? – изумилась Марина.

– Ахинею она нанесла сама, опросив здешний медперсонал. Тут не очень-то жалуют нашу подругу Карелину, считая её во всём виноватой: слишком откровенно демонстрирует связь с Савельевым. – Татьяне в который раз пришлось объясняться, и это ей уже откровенно надоело. – Шла бы ты, Марина, к Элке. Ей ты нужна гораздо больше, чем мне, уж поверь!

– В это-то я верю. А вот тебе – не очень. По-моему, или ты выдумала москвичку, или вы с ней попросту сговорились. Она тебе пообещала большой гонорар, да? – усмехнулась Данько. – Ну ладно, чао, подруга! А ты далеко пойдёшь, так начиная!