Пик коммунизма

При всех его больших московских связях, местные мыши грызли Рылько постоянно. Болезненно ревновал к славе и возможностям Рылько первый секретарь райкома партии, который попортил директору техникума миллиард нервных окончаний своими глупыми партийными требованиями, ультиматумами, шантажами и «принципиальными обращениями по инстанции». Какие-то проверяющие постоянно являлись пересчитывать бидоны с молоком и ящики с яблоками, чтобы найти компромат. И находили, конечно, по мелочи: в каком реальном хозяйстве не бывает нарушений? Не туда бумажку подшили – вот тебе уже и нарушение. Квитанция затерялась – при желании и в криминале уличить можно. Проверяльщики копались везде – от бухгалтерии до навоза. Про навоз Рылько рассказывал нам сам: якобы ранним утром застал он однажды с лопатой в руках одного из проверяющих, Гаврилова, у себя за сараем на навозной куче (семья Рылько держала свою корову). – «Вы здесь ищете деньги, которые я спрятал от партконтроля?», – спросил его Рылько. Гаврилов очень смутился и объяснил, что копает навозных червей. «Ха-ха», – не поверил ему Рылько. Но мы, пацаны, отлично знали, что Гаврилов не соврал: он каждый день ходил на Волосовку ловить пескарей – мы его там видели своими глазами. Нашел Гаврилов спрятанные от партконтроля деньги или нет – неизвестно, но то, что Рылько часто вызывали в район и область и там, «на ковре» больно били "по партийной линии" – это подлинный факт. Его били и били выговорами, но сбить с поста директора никак не могли: слишком уж сильна была над Рылько московская «крыша», и слишком наглядны были успехи техникума. При таких успехах иной руководитель давно бы уже ходил в дважды—, а то и трижды Героях социалистического труда, но Рылько не получал ничего: ведь представление должно было поступить снизу. А внизу шипели: «Обойдется. Пусть ему покровители Звезды вешают». Но только те покровители были не совсем нынешние. Те в гораздо большей степени придерживались закона и порядка. Они говорили Петру: «Ты, Петро, насчет представления уже сам похлопочи, а за нами дело не станет, утвердим в два счета». Как же – похлопочи в обход первого секретаря обкома КПСС, которого Рылько, сам того не желая, в анекдотическом виде выставил. Об этом надо рассказать отдельно.

Дело было так: мимо города Брянска тянули на запад из Сибири газопровод «Дружба». Ветка пролегла через поселок Глинищево, отстоящий от Брянска и Кокино на приблизительно одинаковом расстоянии в 12 километров. Первый секретарь области Крахмалев кинулся в Москву просить подключения города к трассе. Но ему там сказали: «Ты что – спятил, партиец? Это же газ для наших социалистических братьев! Какой к черту Брянск? Таких брянсков на пути газопровода сотни, чем твой лучше? Топись дровами пока, на вот тебе разнарядку на дополнительный антрацит и дуй домой – за урожаем картошки следить. Ишь, газу ему захотелось. Газуй домой на собственном газу!». И вернулся Крахмалев, несолоно хлебавши. А после него поехал в столицу Рылько. И вернулся с целой бригадой топографов, проектировщиков и экономистов с арифмометрами. И через два года Кокино было целиком газифицировано! И получилось так, что царь области, орденоносный коммунист Михаил Константинович Крахмалев топился в городе Брянске углем-антрацитом, а бывший трудармеец и враг народа, немец Александр Георгиевич Шенфельд, не имеющий ни орденов, ни медалей, отапливался, жарил яичницу и принимал горячую ванну в поселке Кокино с использованием природного газа. Это ли не обида? Это ли не оскорбление всех партийных чувств? И после такого оскорбления – выдвинуть Рылько на Героя? «Да чтоб я сдох!», – называется такая клятва в народе.

Михаил Константинович Крахмалев умер в 1977 году с четырьмя орденами Ленина на груди и торжественно, под салют похоронен в городе Брянске. Убежден, что ордена эти подпитаны были и кокинской славой. Для сравнения: на тот момент, когда хоронили Крахмалева, у Рылько орденов не было вообще – одни лишь выговоры да постановки на вид. Но ведь и не наград ради бился за техникум и за Кокино Петр Рылько. Само Кокино было ему главной наградой! Тем не менее, орден Ленина и золотую звезду Героя Петр Дмитриевич Рылько все же получит в самом конце жизни, после того, как выстроит новое, невиданное по великолепию и беспрецедентное по оснащенности здание техникума. Этот учебно-лабораторно-производственный комплекс – с отдельным актовым залом, соединенным с основным зданием хрустально сверкающим, стеклянным переходом и с громадным цветниковым ансамблем перед главным входом, достойным Версаля, – стал лебединой песней Петра Рылько, высшей точкой его созидательного творчества. И для рождения этого чуда тоже потребовался подвиг упорства.