Пик Ленина

Когда глаза привыкают к полумраку, мы видим на земляном полу у стен свертки войлочных кошм и одеяла, рядом деревянные кадки для приготовления сыра и кумыса. В центре кибитки в очаге, сложенном из камней, курится огонь. Дым тянется вверх и уходит наружу через отверстие в том месте, где сходятся жерди каркаса. Старуха киргизка, сидя на полу, вертит жернов небольшой ручной мельницы. Из муки, которая медленно накапливается у краев мельницы, к вечеру на камнях очага будут испечены ячменные лепешки. Кажется, что здесь все осталось таким же, как было сотни лет назад. Но когда после обязательного угощения нам преподносят в широких деревянных чашках прекрасный кумыс и завязывается беседа, мы узнаем о переменах, вторгающихся в жизнь кочевых киргизов. Самые далекие летовки теперь регулярно посещают врачи и ветеринары. Недавно специально приехавший сюда из Оша человек читал газеты и рассказывал о событиях в далекой Испании. Осенью, после возвращения с кочевки, дети начнут учиться в школе, только что построенной в их родном селении. В заключение беседы хозяева извлекают из-под одеял свою недавнюю покупку — патефон и с нескрываемой гордостью проигрывают на нем несколько пластинок.

Верховья правых притоков Акбуры выводят к нескольким перевалам Алайского хребта: крайние из них — Джиптык и Кавук (Каван) — отстоят друг от друга почти на 50 км. Перевал Киндык, к которому мы идем, лежит почти посередине. Перевалив через него, мы попадаем на те участки Алайской долины, которые лежат ближе всего к цели нашего путешествия — леднику Ленина.

22 июля мы сворачиваем в ущелье Киндык, примыкающее к долине Акбуры под прямым углом. Крутая тропа ведет нас сперва по левым склонам долины среди живописного арчевого леса, а затем наш караван выходит на горные луга.

По пути встречаем киргизов. Они едут вдвоем на крупном яке (кутасе), который при виде нас бросается в сторону, издавая звуки, похожие на хрюканье свиньи. С интересом рассматриваем это своеобразное животное памирских долин. Его массивное тело, покрытое косматой черной шерстью, крепко стоит на коротких ногах; ростом кутас не больше нашей небольшой коровы. Широко расставленные длинные рога и высоко поднятая голова делают его похожим на буйвола; кутаса от его сородичей отличает длинный, до самой земли, черный хвост.

Исмаил узнает от киргизов, что завтра от летовки, расположенной в верховьях ущелья Киндык, в Алайскую долину отправляется киргиз с кутасом, который может поднять на перевал часть нашего груза. Помощь эта приходит как нельзя кстати — ишаки каравана за долгую дорогу изрядно утомились.

Мы ночуем возле летовки на лугу, где растет много эдельвейсов и дикого лука. Высота нашей поляны немного менее 4000 м. В направлении перевала лежат короткие снежные поля; древние морены указывают на то, что когда-то в верховьях долины были более мощные ледники. Неясно выраженное седло перевала Киндык расположено возле черной скалистой гряды, спускающейся на сотню метров в сторону нашей долины. У самого перевала крутой снежный склон переходит в осыпь, завтра ишакам предстоит нелегкая работа. Вокруг нас высятся остроконечные, покрытые снегом пики Алайского хребта.

К вечеру становится холодно, и мы забираемся в палатки. Сапоровский связывается с Ошем. Сегодня наши летчики за два часа переправили отряд пика Коммунизма вместе со всеми грузами из Сары-Таша к Дарауткургану, где среди долины с воздуха они высмотрели посадочную площадку. А два дня назад Липкин отыскал в Алайской долине караван нашего старого знакомого Мамаджан-оки, вербовавшего там для нашей экспедиции вьючных животных. Ему сброшен вымпел с указанием местонахождения нашего отряда.

Наступает трудный день похода через перевал. Утром холодно, палатка и трава покрылись инеем, а у берегов ручья за ночь намерзли тонкие прозрачные, как стекло, льдинки. Навьючивание ишаков и кутаса заканчивается поздно. Мы выходим к перевалу. Едва заметная тропа теряется на морене.

После крутого подъема мы выходим на снег. Ишаки скользят и падают, и нам приходится протаптывать для них тропу и поддерживать вьюки с двух сторон. Кутас же, на которого нагружена большая часть грузов нашего отряда (не менее восьмидесяти килограммов), ровно идет вперед. Перед самым перевалом развьючиваем ишаков и, взвалив их груз на свои плечи, выходим на скалы.

Рядом с нами, тяжело сопя, движется кутас. Тонкое чутье помогает ему верно отыскивать путь среди нагромождения камней и выступов скал. Но вдруг у самого перевала непрочно лежащая плита уходит у него из-под ног. Кутас на миг теряет равновесие и рушится вниз, увлекаемый тяжелым вьюком. Дважды, набирая с каждой секундой скорость, он переворачивается, но потом с необычайным проворством широко растопыривает ноги, распластывается и задерживается на склоне. Его хозяин поправляет сбившийся на сторону груз, и животное благополучно выбирается наверх.