Пик правды

Вместо телеведущего на экране появилась женщина лет пятидесяти, полная, с ярко накрашенными губами, чем-то напоминающая Хомочку. Дмитрий Романович, негодуя на себя самого за то, что ему в голову вдруг пришло столь неуместное и совершенно нелепое сравнение, боязливо обернулся в сторону спальни и, убедившись, что супруга не выходила из комнаты, вновь уставился в телевизионный экран.

«Я ему говорю, мужчина, оплатите товар, а он руку выхватил из кармана и как ткнет мне под горло, — бойко затараторила женщина, — а в руке-то нож у него. Лезвие так и поблескивает. Положу, говорит, тебя сейчас положу. Я уж думала, конец всей моей жизни приходит. Хорошо, Мишенька, охранник наш, вовремя подоспел, а то бы ведь уже все, не было бы меня здесь с вами».

Толстуха шмыгнула носом, вытирая рукавом с лица несуществующую слезу, а камера начала понемногу забирать влево, на невысокого щуплого мужичка, едва достающего до плеча дородной кассирше.

«Я ему говорю, значит, мужчина, стойте, — не так бойко, но все же вполне уверенно подхватил охранник, — а он, как шел, так, значит, на меня и набросился. Молча! Ни слова не сказал, представляете? Жестко так ударил, умело. Сразу видно, не впервой это у него. Я упал, на некоторое время даже сознание потерял, но ничего, обошлось, слава богу. Могу, значит, и дальше нести службу».

«Но на этом преступные похождения Юрия Ушанкина не завершились, — на экране вновь появился ведущий с лицом, выражающим гневное осуждение всем преступным похождениям в целом, а похождениям Ушанкина в особенности, — по пути домой Ушанкин оказал активное сопротивление попытавшемуся задержать его сотруднику полиции. Находившийся не при исполнении служебных обязанностей капитан Дайнеко не имел при себе табельного оружия, поэтому не смог ничего противопоставить звериной жестокости Ушанкина, нанесшего полицейскому серьезные травмы».

Появившийся на экране упитанный мужчина с разбитым в кровь лицом не говорил ничего. С растерянным видом он держал в руках очки, вернее, в правой руке большую их часть, а в левой оторванную дужку. Мужчину показывали совсем недолго, но этого хватило, чтобы внимательно смотревший на экран Хованский восхищенно цокнул языком.

«Укрывшись у себя в квартире, — тем временем вновь затараторил ведущий, — Ушанкин оказал яростное сопротивление попытавшимся его задержать сотрудникам полиции. Сперва он распылил перцовый газ в лицо участковому инспектору, предпринявшему попытку убедить его добровольно явиться с повинной, а затем, когда все варианты мирных переговоров были исчерпаны, встретил бойцов спецназа с оружием в руках. Увидевшим направленный на них автомат Калашникова, сотрудникам полиции не оставалось ничего иного, как открыть огонь на поражение, в результате которого преступник был ликвидирован».

Теперь камера показывала Локоткова, стоящего на фоне многоэтажного дома, должно быть, того самого, в котором и произошел штурм квартиры несчастного Ушанкина.

«Самое ценное, что у нас есть, — это человеческая жизнь, — трагично нахмурив лоб, басил полковник, — жизнь каждого из ребят, из этих мальчишек, которые стоят на страже порядка и спокойствия наших граждан, для меня так же дорога, как и. — полковник на мгновение замешкался. Хованский подумал, что, должно быть, Локотков хотел сказать «как и моя собственная», но в последний момент понял, фраза прозвучит не так красиво, как хотелось бы, и теперь судорожно ищет замену. — Как и жизнь любого из близких мне людей. Да они все и есть близкие мне люди, — сурово добавил Михаил Андреевич. — И потому, когда озверевший преступник направляет в сторону сотрудников полиции оружие, он всегда должен знать — наши парни будут стрелять первыми!»

«Как выяснилось позднее, — на экране вновь появился ведущий, — оружие в руках Ушанкина оказалось не боевым, но поскольку сотрудники штурмовой группы этого знать не могли, то им пришлось действовать на опережение. К счастью, этот драматический инцидент оказался единственным в предпраздничный день, и мы, все сотрудники нашей телекомпании, искренне надеемся, что сегодня, в этот замечательный праздник, в нашем городе ничего подобного не случится».

Выключив телевизор, Дмитрий Романович некоторое время сидел в задумчивости, затем протянул руку к телефону и позвонил Локоткову.

— Ну что, как тебе картинка? Телевизионщики вроде неплохо постарались, — судя по голосу, Локотков явно нервничал.

— Миша, верить картинке из телевизора — это признак дурного вкуса и отсутствия интеллекта, — иронично отозвался Хованский, — это любой старшеклассник знает.

— Старшеклассники пускай знают, — угрюмо пробормотал Локотков, — главное, что их родители пока не все догадываются. Ты мне своим интеллектом-то сильно не поблескивай. Скажи, что о сюжете думаешь.

— В целом неплохо, очень даже, — оценил Хованский, — одно только непонятно, зачем ты вообще ко всей этой истории внимание привлекаешь?