Пик затмения

Интонации донны Зилды прозвучали так живо и похоже, будто сама шумная бразильянка завалилась в скромный африканский самолет. И Мара не сдержала улыбку. Помотав головой, она повязала вокруг талии концы ремней безопасности, – замков не было и пришлось упражняться в морских узлах. Немного подвинулась, пропуская мимо себя гигантскую овчарку. Не сказать, чтобы в этой густой мохнатой шкуре Дзагликашвили было легче переносить жару, но она все же выбрала тотем. Прошла в хвост, улеглась на пол и, высунув язык, тяжело задышала.

Долетели и вправду быстро. Формально. И хотя заняло путешествие не больше часа, всем показалось, что длилось оно вечность с хвостиком. Правда, заскучать не успели: что-то все время громыхало, тряслось и скрипело. Зато вспомнили о семье, близких и всех своих прегрешениях. Брин, испуганно вжавшись в кресло, напоминала фарфоровую куклу из фильма ужасов. И только беззвучно шевелящиеся губы напоминали, что она все-таки человек.

Мара бодрилась, как могла, Нанду шутил, но и он к концу путешествия изрядно сдал, посерел, а перед посадкой и вовсе перевоплотился в дрозда.

В Кесесе погода испортилась: Брин зря извела столько солнцезащитного крема. Небо заволокло серыми облаками, на красноватую от глины и песка дорогу упали первые капли. Ричард вел их по пыльному асфальту мимо белых одноэтажных домов-коробок. Кое-где красовались самодельные вывески, а сами торговцы стояли или сидели в придорожной пыли, разложив на старых картонках и перевернутых ящиках фрукты, овощи и кирпичи. Да-да, кирпичи лежали аккуратными пирамидками, как картошка. Или это были образцы, или их покупали поштучно.

– Сувенирные лавки тут, конечно, есть, – сказал Ричард. – Но я не советую торопиться. У вас еще будет время попутешествовать, для желающих устрою экскурсию, познакомлю с мастерами.

На мгновение Мара почувствовала себя участником карнавального шествия: они вышагивали перед кучей зрителей, кто-то смеялся, кто-то перешептывался, детишки, подскакивали на месте и выкрикивали, размахивая руками или показывая пальцами. Их можно было понять, экспедиция вышла колоритной даже по местным меркам: белая от ужаса и природы Брин, черный даже по местным меркам Мбари, Нгайре в излюбленных ракушечных побрякушках, угрюмый и гигантский Джо.

Мару тоже разбирало любопытство, и она искоса разглядывала жителей Кесесе. Раньше не придавала значения всяким гуманитарным миссиям Красного Креста и прочей благотворительности. Исчезающие леса Амазонки, вымирающие виды животных, голодающие дети Африки… Все это сливалось в безликую массу чего-то нудного и очевидного. Ну да, надо питаться правильно, делать уроки, ложиться спать вовремя и думать о голодающих… Ерунда, от которой мысленно отмахиваешься, пока не столкнешься сам. Прихватит язва желудка – будешь за милую душу уплетать овсянку по утрам. Прошибет мигрень – на следующий же день уляжешься в койку еще до отбоя. Увидишь детей Африки… И что? Что можно сделать¸ чтобы хоть чуть-чуть им помочь?

Путь до машины занял от силы пять минут, но все эти пять минут Мара поняла больше, чем за половину учебного года. И ей вдруг стало стыдно за свои новенькие наушники, – отцовский подарок на рождество, – телефон, планшет и штаны с карманами и заклепками.

Взгляд упал на смешного малыша в длинной безразмерной футболке. Она волочилась за ним по земле, как шлейф привидения, из рукавов торчали ручонки-спички, огромные глазища изучали Мару. Он просто стоял под мелким щекочущим дождиком рядом с такой же ребятней, и глядел. И – что самое странное – улыбался! Он искренне и очень радостно улыбался! Безо всякой на то причины.

У самой машины, большого зеленого фургона, помесь броневика и дома на колесах, Мара остановилась и сняла рюкзак.

– Ты чего? – удивился Нанду.

– Сейчас.

– Да куда ты собралась?

– Подожди, я быстро.

Выгребла из рюкзака и карманов всю наличку и развернулась к домикам.

– Постой, Тамрико, – окликнула ее Дзагликашвили.

– Группа не расходится… – начал Ричард, но Мара уже не слушала.

Она подбежала туда, где сидело больше всего народу. Пихнула купюру женщине с младенцем в перевязи, мальчишке, еще кому-то, и еще, радуясь, что отец велел заранее разменять ей деньги на более мелкие.

– Так будет проще покупать сувениры, – сказал он.

Сувениры? Да ладно, таких картинок она и сама нарисует сто штук.

– Что ты делаешь?! – Ричард и Нанду догнали ее, когда она передавала двадцатку седому беззубому человеку. Толком не разобралась, мужчина это или женщина: волосы были подстрижены слишком коротко, но на линялой рубашке угадывались вышитые цветы.

– Покупаю… Э… Вот это… – Мара указала на огромную зеленую штуковину: вытянутую, как кабачок, но с утолщением на конце и толстой драконьей кожей.

– Это джекфрут, – сказал Ричард. – Но я же просил – торопиться не стоит… И это не лучшее место, чтобы…

– Дайте один, – проигнорировав гида, она с улыбкой протянула продавцу двадцать евро.

Тот принял деньги, широко улыбнулся и указал на плод – мол, берите, на здоровье.