Пик затмения

Стряхнув оцепенение, Мара рванула следом. Бежала со всех ног – искала в тряпичном калейдоскопе палатку Густава. Или Чизобы. Плевать, главное – найти… Сердце отплясывало джигу, в голове вертелась одна фраза «Только бы не ушел! Только бы не ушел!» Сначала ей показалось, что они заблудились. Все перемешивалось, вертелось и прыгало перед глазами. Здесь же была палатка! Или… Или вон там, после коричневой…

– Туда! – крикнул Нанду.

Они обогнули какой-то конусообразный шатер, и Мара выдохнула от облегчения.

– Густав! – она ломанулась внутрь, споткнулась, и если бы не крепкая рука Джо, так бы и запуталась навечно в дурацких занавесках. Лучше бы он поселился в трейлере! – Густав!

Худшие опасения оправдались. Палатка была пуста. Все осталось на своих местах – циновки, утварь, чайник, сундучок с гримом…

– И?! – Мара лихорадочно провела ладонью по волосам. – И?! Все? Что дальше? До затмения два часа! Как мы теперь найдем? Хотя бы одного?

– А Очинг? – без особой надежды предложил Нанду.

Ответ знали все, но Мара озвучила его.

– Даже если бы мы нашли его без охраны… Он лев. И эта его львица… Он сожрет нас вместе с ботинками!

– Я так и знала… – Брин обессилено опустилась на пол и закрыла лицо руками. – Все было зря… Я должна была понять! Ничего не выходит – никогда! Все, чего я хочу… Вечно накрывается. Нет, наплевать. Иди, Джо. Получи свой дар или что там они обещают. Женись на своей Роуз…

– Брин, успокойся! – Мара наклонилась к подруге и заглянула в ледяные глаза. – Сиди здесь. Мы найдем кого-то. Сиди тихо – и будь готова, если Густав придет. Он же старый. Подставишь подножку – и сразу звони.

– Все бесполезно… – как заведенная, шептала исландка.

– Так, ты – ищешь на востоке, – Мара ткнула Нанду в грудь. – Ты – на западе, – она посмотрела на Джо. – Я иду на север. Собираемся через час здесь. Если ничего не поможет… Ну, что делать. Нападем на Очинга. Его трудно потерять. И бегать быстро он не умеет. Сопрем в медпункте гормон беременных, нападем, уколем. Без своего тотема он ничего не значит. Главное – отвлечь Эш. У нас два часа – должны успеть.

Парни кивнули, выбежали из палатки. Мара бросила короткий взгляд на Брин – сердце сжималось от сочувствия и бессилия.

– Ты только не сдавайся, слышишь? Любой ценой!

Брин молча мотнула головой.

– Загримируйся пока. Как-нибудь, – Мара пододвинула к исландке чемоданчик Густава. – Ты слишком заметная, а нам лучше затеряться в толпе. Особо не переусердствуй, но немного смуглости тебе не помешает. Окей?

Брин не ответила. Терять время было нельзя. Мара вздохнула и кинулась из палатки. Час! Только час на поиски. Все к северу от Африки. Европейские домики на колесах, кавказские шатры… Скандинавы, инуиты, алеуты, эскимосы... Найти во всем этом многообразии двух зимних, которые могут быть кем угодно? Невыполнимая задача. И все же она бежала, врываясь в чужие жилища. Испуганные лица, крики, звери, оскалы, крылья. Народ суетился, затмение близилось. Вожди готовили избранных: наряжали, покрывали тела ритуальной росписью. Курились благовония, воняли травы, мази, притирки.

– Густав! – отчаянно вопила Мара. – Густав, помоги!

Миссис Чанг она даже не звала. А смысл? Вредная старушенция наверняка помнила по имени каждого, кто когда-то наследил на полу. Кто наплевательски относился к трудовой повинности – а уж Мару сложно было причислить к главным энтузиастам. Она верила только, что Густав сжалится над ними. Ведь он уже сделал это однажды.

– Густав! Милый Густав! – умоляла она. Бормотала, кричала. Взывала.

Ведь он знал, как она к нему относится! Видел ее тогда, в Стокгольме! Всю жизнь работал на ее отца – и деда. Любил «Сольвейг», любил остров. Он бы не предал их ради Союза.

– Густав! – она резко обернулась, споткнулась и влетела в кого-то на полном ходу… – Простите…

Слова застряли в горле: сильные руки сжали ее плечи, она подняла взгляд и увидела Имагми.

– Что с тобой? – тихо спросил он.

– Что со мной?! – она вырвалась и принялась колотить его в грудь. – Ты еще спрашиваешь?! Почему ты молчал? Почему не сказал ничего сразу?! Я ведь думала, что умру! Что они убьют меня?! А теперь? Теперь мне смотреть, как мучается Брин? Да как ты…

Он стоял, не шевелясь, покорно сносил удары. Дождался, пока она успокоится и снова взял за плечи, только уже мягче.

– Полегчало? – он заботливо заглянул ей в глаза.

– Если бы…

– Значит, все-таки узнала?..

Мара напряглась: она и не думала блефовать, просто психанула, сорвалась из-за нервов. Но, кажется, Имагми готов был признаться, и она не могла упустить момент.

– А как ты думал? – с вызовом спросила она. – Я всегда узнаю все, что нужно.

Собственно, она не солгала. Но Имагми подвоха не почуял – и угодил прямиком в западню.

– Поверь, мы ничего не можем сделать, – он с какой-то болезненной нежностью провел по ее волосам, заправил за ухо непослушную прядь. – Просто пришло время. Перемены всегда приносят боль. И если я готов ее принять – то смирись и ты.

– Имагми, мне так жаль… – она еще не понимала, чему сочувствовать, но очень боялась разорвать хрупкую нить откровенности. – Почему же так все… Как ты допустил…