Пика

Меж двух вздымающихся ввысь черных гигантов, заворачивающихся немыслимым образом, растущих на глазах прямо из океанских вод, более похожих на столбы, чем на облака, садилось солнце. Оно словно опускалось в преисподнюю. Справа и слева в темноте непроницаемых облаков сверкали молнии и хлестал тропический ливень, а светило медленно тонуло в красном небе.

— Ну, вот и твой закат.

— Какой дьявольский подрамник, — завороженно прошептал художник. — Это знак.

Южный крест

Женщина с карими глазами давно смежила веки и заснула, под простынями с картинками подводного мира, а бывшему зэку не спалось. Он с восторгом наблюдал, как на фоне звездного неба грозовые столбы прятались в темноту, лишь прикрывая собой звезды и, время от времени, выдавая себя вспышками молний. Это было похоже на игру в прятки темной ночью, когда кто-то притаился совсем рядом, но найти его невозможно. Знаешь, что он рядом, возможно, лишь руку надо протянуть, только, вот, куда.

Примерно такое же ощущение было у Пики, когда он пытался разобраться в запутанной истории с золотом «Паленке». Хитросплетение из чужих ходов, своих смутных догадок, блужданий наощупь среди непонятных правил и поиск того, что его, в общем-то, не интересовало. Еще он чувствовал присутствие двух сильных игроков, которые до поры до времени не появлялись на сцене, а только наблюдали за ними, может быть, прячась в Москве, а может быть, в соседнем номере отеля. Один из них хозяин Дины. Было ли это связано с долгом чести, банальным денежным долгом, а, может быть, здесь задеты семейные узы, бывший зэк не знал, а точнее — не стремился узнать, ибо понимал, что развязка будет стремительной. Незримая пружина сжималась все сильнее. Предохранитель рано или поздно сработает и его выбросит из этой игры, как чуждый, ненужный, а, может быть, и опасный для других игроков элемент.

Сава никогда не был фаталистом, скорее — мечтателем или романтиком, но последние девять лет изменили его взгляды. Особенно те, которые касались планов на будущее, а вернее, даже на завтра. В его душе угас какой-то огонек, связанный с верой во всепобеждающее добро. Он словно переехал из светлой комнаты с огромными окнами, сквозь которые непрерывным потоком тепло и свет людских сердец согревало всех и вся, в комнатушку, где вроде бы и окошко есть, но все напоминает мандалу инь и ян, которую тибетские монахи долго и тщательно вырисовывают цветным песком, зная, что по завершении, обязательно сотрут и начнут заново.

Когда-то, в той счастливой жизни, он привез из поездки сувенир — в маленькой стеклянной бутылочке тоже цветным песком был ювелирно сделан рисунок верблюда среди барханов. Только песок в той бутылочке был запечатан намертво — как ни крути, верблюд всегда идет, и всегда в одну сторону. Он подарил этот талисман вечно идущего в песках верблюда дочке, когда той исполнилось пять лет. При этом сказал, что Полинка вот так же должна устроить свою жизнь, чтобы всегда знать, куда идти, и двигаться независимо от того, есть ли вода, есть ли надежда на то, что дойдешь или появились сомнения, а надо ли вообще куда-то идти. Только сильные люди могут однажды выбрать себе путь и пройти его до конца. Поэтому нужно быть сильным.

Теперь Пика сам был похож на горстку песка, который высыпался из такой бутылочки, при этом все цвета перемешались, превратившись в серую однородную массу, а сил и желания отсортировать одни песчинки от других, так, чтобы хоть цвета собрать, не говоря уже о новой картине, у бывшего зэка не было. Случайный ветерок перегонял его песчаную горку с одного места на другое, а он и не сопротивлялся.

Пара молний сверкнула одновременно справа и слева, словно обозначая собой некие врата или направление, и Сава понял намек. Метнулся к своему «дипломату», включил ночничок на лоджии, и карандаш сам заплясал на чистом листе белой бумаги.

Мехмет Ханим из Чорума сидел за столом какого-то кабинета, просматривая корреспонденцию. Он был предельно собран, вчитываясь в каждое слово текста. Эта привычка сформировалась еще в студенческие годы, когда он практиковал помощником адвоката во фламандском городе Левен. Родители будущего директора Golden Trust Limited понимали важность хорошего образования и отправили своего мальчика не куда-нибудь, а в старейший университет Европы и Бельгии. Так он стал студентом юридического факультета, одним из 53 тысяч студентов, которым помогали постигать науки 12 тысяч преподавателей, научных и технических сотрудников университета. Это составляло добрую половину всех жителей города Левен. Трижды в неделю Мехмет приходил в адвокатскую контору «Натан Ройзман и сыновья», где познавал основы адвокатской практики. Именно тогда он впитал простые истины работы с документами:

«Любое слово может стоить очень дорого, часто повторял папаша Ройзман, тыча Мехмета носом в какой-нибудь документ, особенно то, которое ты пропустил».