Пикантные обстоятельства

С кем он собрался говорить? С королем, Верховным прокурором? Банковскими документами не поинтересовался, хотя я старалась, выбивала. Мог бы попросить обрисовать ситуацию в двух словах, а не рассуждать о разных мелочах. Выходит, новости для него не новости. Или собственные планы намного важнее.

Тяжкие думы прогнал Габриэль Шанси. Он появился из ниоткуда и пригласил на медленный танец — как раз прозвучали первые аккорды. Помощник министра обворожительно улыбался и, кажется, тоже гадал, надето ли на мне белье. Иначе зачем ладонь невзначай соскальзывала с талии? Пришлось в шутку поинтересоваться, не слишком ли гладок шелк. Кавалер намек понял, вернул руку на место.

Шанси сумел развеселить, на время заставил забыть о министре. Его я видела мельком, когда кружилась по навощенному паркету. Абель Бернард тоже танцевал и казался безмятежным человеком с чистой совестью. Идеально черный смокинг, огни искусственных свечей отражаются в ботинках, играют на коже, как на перламутровых частичках пудры модниц.

— И давно хассаби Бернард пользуется косметикой? — шепотом поинтересовалась у кавалера.

Я много слышала о высшем свете, но чтобы мужчины пудрили скулы!

— Хассаби? — удивленно переспросил Шанси. — В первый раз слышу.

— Но вот же…

Сказала и осеклась.

Внимательнее присмотрелась к министру, благо мы сблизились в рисунке танца. Бернард нарочито не замечал, занятый дамой — умопомрачительной красоткой с двумя коттеджными домами в ушах. Ее кожа тоже светилась, как у кавалера — словно бриллиантовая россыпь припорошила. Ярче всего сиял нос, а вот министр не пожалел денег на красоту, сияли скулы и подбородок. Странное место для пудры, только это не она вовсе. Догадываюсь, если поставить парочку на яркий солнечный свет, замечу тонкие серебристые нити — следы работы мастеров красоты. Кожа после магического воздействия сверкает, мягко, приглушенно, при обычном освещении не заметишь, но на королевском приеме на иллюминацию не скупились, поэтому проступали чужие маленькие тайны. Блондинка в зеленом меняла форму носа, Бернард корректировал контуры лица, в основном нижнюю половину. Если бы не работала с мошенниками в сфере магической красоты, не знала бы таких премудростей, но судьба сталкивала. Как иначе доказать факт преступной деятельности без лицензии, если документов нет? Правильно, с помощью живых улик.

— Габриэль, — намеренно перешла на интимное обращение, чтобы втереться в доверие, — где ваш начальник подтяжку делал? Так хорошо получилось! Дорого? Хочу матери на юбилей подарить, пусть подольше останется красивой.

Специально перепутала процедуры, ведь главное сейчас выяснить имя мастера красоты, хоть какие-то подробности, которые помогут понять, зачем Абель Бернард перекроил собственное лицо. Жаль, по сиянию не скажешь, давно ли он это сделал. Корила себя за невнимательность. Вот отчего не разглядывала важных шишек в газетах, считала скучным занятием?

— Простите, ничем не могу помочь, — развел руками Шанси. — Откуда только берутся столь нелепые предположения? Сначала пудра, теперь подтяжка.

— Женщина, что с меня возьмешь! — состроила лицо очаровательной дурочки и кокетливо взмахнула ресницами. — У нас все мысли о красоте, а у хассаби Бернарда такая чудесная кожа, гладкий овал, вот и решила… Глупо, конечно.

Вроде, удалось обратить все в шутку, благо помощник министра тут же развил мысль, что красота и женщины не разделимы, только внутри образовался ледяной комок. Вдруг Шанси расскажет начальнику о неуемном любопытстве доморощенной сыщицы? Оставалось надеяться, прошедший год научил разбираться в людях, и я вновь не выбрала волка в овечьей шкуре.

Шанси явно был не прочь продолжить знакомство. Искоса поглядывая, где там Бернард, не вернулся ли Лотеску, продиктовала код диктино и в свою очередь записала номер знакомого. Министр, к счастью, не подошел, удалился под руку с блондинкой, только и начальник запропастился. В пол-уха слушала Шанси, улыбалась шуткам и мучилась от беспокойства. Хоть подходи к служителю и проси узнать. Хассаби мог хотя бы сказать, куда его понесло, все не так бы волновалась.

А еще из головы не шло изменение внешности Бернарда. Отчего-то казалось, это важно и напрямую связано с делом.

Словом, светские беседы занимали меня меньше всего на свете, только порадовалась, когда Шанси, извиняясь, откланялся:

— Тетушка не простит, если не станцую с ней тур вальса.

Пожалуйста, даже если родственнице едва исполнилось двадцать.

Вслух, разумеется, ответила иное, в лучших традициях жанра.

Не успел Шанси отойти на пару шагов, как у него запел диктино. Поставленный на вибрацию, дорогой прибор издал всего пару аккордов, но я услышала и нахмурилась. Лишь бы не Бернард! Похоже, отныне везде будет мерещиться его тень.

Приватный режим. Кто бы сомневался! И выражения лица не видно — Шанси ко мне спиной.

Ладно, надеемся не лучшее, пессимисты долго не живут. С ними возиться не надо: сами гроб сколотят, лягут и примут яд.