Пике в бессмертие

И тут появился наш истребитель. Он вынырнул откуда-то сверху и сразу на противника, немец отвернул, не принял атаку. У меня отлегло от сердца. Но фашисты и с появлением «ЯКа» не отказались от своего намерения сбить штурмовика, видно, были опытные, уверены в своем превосходстве. Они продолжали охотиться за мной, отстреливаясь от нападавшего истребителя.

Разобраться в бешеной карусели четырех мечущихся боевых машин, поймать противника в перекрестие прицела было невероятно трудно, но я продолжал бой. Страха не было. Были только огромная ярость, азарт схватки. Грудь жгло неуемное стремление победить, сбить немца.

Я крутился на своем тяжелом самолете почти наравне с истребителями, изворачивался, бил из пушек, пулеметов. Палил из своего турельного и стрелок. В какой-то миг показалось, что посланные мной эресы угодили в цель. «Мессер» свалился на крыло. Но он тут же выпрямился и снова вышел на позицию.

Я глянул на приборы, горючее на исходе. И самое неприятное, кончается боезапас: снарядов несколько, пулеметные ленты почти пусты. В ушах голос стрелка.

— Командир, командир, патроны кончились, кончились патроны!

Теперь у меня снова голая спина, разве что стрелок прикрывает своим телом. «Ладно, ничего, мы еще посмотрим кто кого», -успокил я себя.

А «Мессеры» метались вокруг. Если бы не прикрывавший «ястребок», они бы, наверное, уже расстреляли меня вдвоем-то. Метавшийся вокруг «ЯК» отгонял их своим огнем, не давал приблизиться к «ИЛу», занять нужную им позицию.

Рисковать немцы не хотели. Они выжидали, ловили момент. И дождались. «Ястребок» затянул разворот. Воспользовавшись этим, «Мессеры» зажали мой «ИЛ» в клещи. Пулеметная очередь левого немца задела фюзеляж или плоскость штурмовика. Немец справа сделал крутой разворот, пошел прямо на меня, стреляя из пушек и пулемета.

Этот момент застыл, запечатлелся в моем сознании так четко, будто отпечатанный на фотопленке. Весь эпизод занял секунды, один миг, но я совершенно четко видел, как разворачивается «Мессер», как он идет на меня в упор, будто на таран, цветные пулеметные трассы бьют по незащищенному фюзеляжу «ИЛа». Я жму ручку от себя, ныряю вниз.

И тут происходит невероятное, такое бывает, наверное, только в сказке или кино. Проскочив над ускользнувшим штурмовиком, увлеченный атакой, немец врезался в тоже развернувшегося с другой стороны для атаки напарника. А может быть, какого-то из них именно в этот момент настигла пулеметная очередь устремившегося за ним «ЯКа». Раздался треск, грохот. Я оглянулся. Оба «Мессера», крутясь и разваливаясь, падали вниз, перечеркивали яркую полосу алого заката черной дымной полосой.

...Докладывая о произведенном воздушном бое и двух уничтоженных самолетах противника, я отнес их на счет истребителя. Это было справедливо. Я сам в тот момент даже не успел выстрелить по «Мессерам».

В этот день в моей летной книжке появилась запись об отлично проведенном бое с двумя истребителями противника.

Командир Пошевальников доложил о еще сбитых в этот день «ИЛами» четырех «Мессерах». Эскадрилья урона не понесла.

Прошла неделя. Обычная фронтовая неделя с ежедневными вылетами. Как-то утром после завтрака командир полка вызвал меня и дал задание — слетать на разведку.

— Боюсь не справиться, — ответил я.

— Почему?

— Никогда без ведущего не летал. Я объект, да и свой аэродром не найду.

— Ерунда. Раненого стрелка один доставил, после боя один прилетел. Найдешь.

Вылетел, разведал продвижение вражеских войск и без происшествий вернулся. Едва доложил, как приземлился еще один самолет, и его летчик слово в слово повторил мой рапорт. В чем дело? Оказалось, что Митрофанов для страховки пустил по моим следам опытного разведчика.

После этого меня назначили ведущим, а вскоре и командиром звена. Сам стал водить тройку «ильюшиных» на вражеские объекты.

Сажусь на мины

Наступление войск Северо-Западного фронта началось не одновременно. Одни соединения перешли к боевым действиям 15 февраля, другие были еще не готовы к ним. Но командование противника уже представляло ту угрозу, которая нависла над его группировкой. Учитывая печальный опыт разгромленной под Сталинградом 6-й армии, оно начало поспешно выводить войска из Демьянского выступа на восточный берег реки Ловать. А ведь не так давно командир 2-го армейского корпуса генерал фон Брокдорф хвастливо утверждал в приказах: «Никогда не удастся русским проникнуть на наши позиции. Мы продержимся. Русский натиск будет отражен».

Накануне ликвидации Демьянского языка комкор нашего авиакорпуса генерал В. Г. Рязанов собрал на совещание всех командиров полков и эскадрилий.