Пике в бессмертие

Шли бои под Старой Руссой. Особенно ожесточенное сопротивление немцы оказывали нашей армии все под той же деревней Глухая Горушка, где немцы создали мощный узел сопротивления. Наша авиация принимала в боях непосредственное участие, помогая пехоте всеми силами и средствами, штурмовали передовые линии обороны фашистов, громили их технику на подходах к фронту и на позициях.

На этот раз мы вылетели девяткой. Прикрывала нас восьмерка истребителей. Задание строгое: атаковать артиллерийские позиции противника, затем левым разворотом, через болото, пересечь реку Ловать и сесть на свой аэродром. Только так. Другой маршрут могут преградить «Мессеры».

В одиннадцать ноль-ноль командир полка Митрофанов вызвал штурмана полка и летчиков. Сказал:

— Под Старой Руссой наши пехотные войска ведут ожесточенные бои. Противник вводит в бой резервы. Пехотинцам тяжело. Командир пехотной дивизии просит помочь с воздуха, бить по подходящим танковым и пехотным колоннам. Говорит, что на станции, вот этой, — ткнул он карандашом в карту, — прибывают и разгружаются воинские составы, в них живая сила и техника.

Основная цель — деревня Глухая Горушка. В ее окрестностях немцы концентрируют силы. Задача — разгромить артиллерию противника. Горушка — крепость может и неприступная, но брать нужно, — разъяснял Митрофанов. — Только с умом штурмовать, с горячим сердцем и холодной головой, — повторил он любимое наставление.

Летчики сгрудились вокруг карты, думали, ломали головы над, казалось, неразрешимой задачей. Каждый, уже зная расположение зенитной артиллерии, позиции эрликонов, предлагал свое. Я тоже успел слетать в этот район, но молчал, мне высказываться еще рано — новичок, салага, хотя за спиной уже семь сложных боевых. Летал на Ржев, через Западную Двину, на Торопец, Великие Луки, в сторону окруженной немецкой демьянской группировки. Перелетал через реку Ловать, участвовал также в штурме укрепленных немцами деревень Семкина Горушка и других. Эскадрильи били, крушили стянутые в кольцо окружения немецкие части: живую силу, танки и артиллерию.

Вылетели тут же. Впереди, со звеном старшины Горбачева, майор Русаков, за ним звено старшины Петько, в котором ведомым шел я. Как это получилось? Может, командир полка подобрал специально, но в группе в основном новички из разных эскадрилий. Видно, потому ведущим — опытный ас.

Вскоре к нам пристроились «ЯКи». Прикрывают нас сверху и снизу.

Окруженная лесом деревня Глухая Горушка и соседние с ней села — ориентиры — были знакомы, эскадрилья уже летала сюда, штурмовали позиции противника, но недостаточно эффективно. Штурмовики натыкались на мощный заградительный огонь зенитных батарей, срывавший атаки.

Уже в полету в наушниках голос с земли: — Сокол, Сокол! — наши позывные, — Я Резеда, я Резеда. Мы на КП, на переднем крае пехотной дивизии. Будем держать с вами связь.

Над «ИЛами» проносится восьмерка краснозвездных истребителей — прикрытие.

Показалась линия фронта. И сразу предупреждение с КП:

— Горбатые, Горбатые будьте бдительны — впереди немецкие истребители, их до шестидесяти.

«Почти столько же, сколько было в том эпизоде уничтожения наших двадцати пяти «ИЛов», о котором рассказывали, — мелькнула мысль в голове.»

— Летят в трех ярусах, — продолжал докладывать наблюдатель. — Первый — три тысячи метров, второй — тысяча пятьсот, третий — на бреющем. — Это все нам. И истребителям: — «Маленькие, Маленькие, прикройте Горбатых, прикройте!»

Стремительные остроносые «ЯКи» занимают боевые позиции. Два барражируют над нашим звеном.

А перед «ИЛами» стена разрывов, огненные вспышки. Ведущий уходит вправо. Я повторяю маневр, обходя полосу заградительного огня. Срывается вниз, падает один, пораженный снарядом или пулеметной очередью, «ИЛ». Тут же за ним второй. «Кто это, кто напоролся?» — мелькает мысль. Но сейчас не до этого, сейчас главное — боевое задание, ставка в котором жизни всех остальных летчиков группы, в том числе и моей.

Русаков сбит. Оставшиеся штурмовики в самой гуще разрывов. Плотность огня нарастает. Валится на бок, падает еще один «ИЛ». «Восьмой, — успеваю ухватить глазами его номер. — Это же Петько», — соображаю я. Срываются, падают, оставляя дымный след, еще два «ИЛа».

Я осматриваюсь. Вокруг никого, оставшееся целым звено Горбачева, выйдя из атаки, ушло в сторону аэродрома. Я опять один. Нет, не один, ко мне вплотную пристраивается самолет Шишкина. Он, Шишкин, такой же новичок, как и я. Парень ничего, напролом не лезет, но когда надо, себя не пожалеет, в бою не подведет. И теперь он успевает махнуть рукой, мол, действуй, я прикрою. Значит, теперь ведущим я, старший сержант Бегельдинов, мне принимать решение.

Боезапас не израсходован, цель под нами. Я атакую, Шишкин за мной. Стреляем из пушек, на выходе из атаки, сбрасываем оставшиеся бомбы.