Пикировщики

"Семерку" тряхнуло. Усенко наблюдал за хвостом григорьевской машины. Она начала противозенитный маневр. Летчик стал повторять его.

- Включаю ЭСБР! - доложил Лопатин. - Угол пикирования сделаем семьдесят градусов. Слышишь, друг? Выдержи!

- Вас понял! Выпускаю тормозные решетки! В рев моторов вплелся резковатый шум, созданный открывшимися решетками. Пе-2 резко уменьшил скорость, будто кто-то схватил его за хвост и придержал.

- Потеряй еще двести метров! Так! Боевой! Пилот прекратил маневр, мельком взглянул вниз.

- Давайте по целям, что у ангара! - приказал он.

- Так и хочу! - Лопатин уже склонился над прицелом. - Влево - восемь! Еще чуть-чуть! Стоп! - Вывел он бомбардировщик на уцелевший ангар, рядом с которым особенно густо стояли двухмоторные "хейнкели". Бомбардиру были видны не только самолеты, но и мечущиеся фигурки людей, отъезжающие автомашины и рядом неистово стреляющая четырехствольная батарея малокалиберных пушек.

- Пошел!

Константин ждал эту команду. Он вмиг сложил губы трубочкой, протяжно свистнул и двумя руками с силой отжал штурвал. "Петляков" послушно опустил нос, голубое в дымах небо взлетело куда-то вверх, а зеленое поле аэродрома, серые рулежные дорожки с распластавшимися вдоль них чужими самолетами и кружочками рвущихся бомб, черная крыша ангара - все это встало перед Константином в прицеле и двинулось на него, стремительно увеличиваясь в размерах.

- Выводи! - раздалась команда Лопатина. Усенко вдавил кнопку в гнездо на штурвале, "семерка", дрожа, приподняла нос, выходя из пикирования, с держателей сорвались бомбы... "Петляков" с огромной скоростью помчался над аэродромными строениями и деревьями, над домами города. Справа и слева от него рвались снаряды, но он был уже далеко. Константин отыскал в небе григорьевскую машину и подвернул. "Петляковы" быстро собирались в общий строй.

Бомбы на аэродроме продолжали рваться, разгорались новые костры пожарищ, а сверху в пике срывались последние машины. Сбитых пикировщиков не было видно, и Костя вздохнул с облегчением.

- Видел: две бомбы попали в ангар. - Голос бомбардира был спокоен. Остальные легли рядом на площадку с самолетами. Молодец, Костя! Выдержал уголок! Я ж говорил, что люблю точность! Не торопясь, поспешим!

- Внимание! - ворвался крик радиста. - Справа сверху вижу четыре "мессера". Выходят на комэска.

Из синевы небес прямо на григорьевское звено падали две пары Ме-109. Стрелки передних Пе-2 встретили их дружным огнем, и вражеские истребители прервали атаку. Выпустив издали несколько очередей, они отвернули в сторону.

Но вражеских самолетов становилось все больше. Усенко прижимал "семерку" к ведущему, вертел головой по сторонам. С юго-запада наперехват группе мчалась четверка, за ней еще восьмерка "мессершмиттов". Дальше у самого горизонта виднелись еще какие-то черточки. Положение "петляковых" осложнялось: на каждый Пе-2 приходилось уже по три Ме-109!

- Командир! Командир! - Георгий не докладывал, а кричал. - Справа еще четыре "мессера"! А вон еще!

- Ты чего раскричался, Сгибнев? - спросил Лопатин стрелка. - "Мессера" летят? А что ж им делать? Пусть летят. Подойдут поближе, не волнуйся, поделюсь с тобой по-братски, будешь бить на выбор. А кричать зачем, Сгибнев?

"Ну и нервы у мужика! - с восторгом подумал Костя. - Тут такое! А он еще шутит!" Но удивительное дело - вовремя спокойно сказанное слово боевого товарища разрядило напряженность.

Радист опомнился и даже обиделся:

- Почему вы меня зовете Сгибневым, товарищ лейтенант? Моя фамилия Збитнев!

- Вот я и говорю: Сгибнев! - невозмутимо повторил бомбардир. - Ты должен перед фашистами не сгибаться, а сбивать их. Понял, Збитнев?

Количество вражеских истребителей перевалило за три десятка. "Петляковы" вместе с "мигами" шли плотным строем на большой скорости на восток. Гитлеровцы предприняли несколько атак, но, встретив сосредоточенный огонь стрелков и заградительные трассы "мигов", прекратили их, а затем повернули к Смоленску. Напряжение боя спало, и летчики заговорили, обмениваясь наблюдениями.

- Когда мы выходили из пике, - докладывал Георгий, - я видел, как к цели с севера подлетало штук двадцать "горбатых", а повыше их "эсбэ" с "лаггами". Куда они?

- Все правильно! Штурмовики и бомбардировщики должны развить наш успех! объяснил Лопатин и вдруг спросил: - Вы не слышали свист в машине перед входом в пике?

Летчик, смутившись, помалкивал, а радист захохотал:

- То наш командир перед атакой всегда свистит! Он же голубятник!..

До полета Константин настороженно косился на "старика" Лопатина, не доверял ему. После полета он смотрел на него с восторгом и готов был выполнять все его приказания.

4

Солнце спряталось за верхушки деревьев. Наступил вечер. На дальней стоянке техники регулировали мотор, проверяя его на всех режимах: рокот его то набирал мощность и басил, то переходил в мягкое, чуть слышное погуркивание, почти воркование.

Усенко помимо воли прислушивался к пробам мотора, когда из чащи леса донеслась команда: