Пикник на Аппалачской тропе

Все то, что я говорю, может, покажется странным, но лозунг экономии «Консерв энерджи» — сейчас наиболее популярный в Америке. Ведь бензин дорожает каждый день. Когда я приехал, он был дешевле семидесяти центов за галлон (4 литра), а сейчас стоит уже целый доллар. Три дня назад я сам платил эту цену, правда, мне бензин оплачивает КРРЕЛ (по чекам). Но бензина здесь, к сожалению, не хватает. Поэтому придумали новый вид горючего: смесь бензина с этиловым спиртом. И летом некоторые штаты думают перейти на этот вид топлива. Американцы решили: раз негде купить бензин, они будут увеличивать посевы картошки и зерна и делать из них спирт, который будут добавлять в бензин. Говорят, что, когда бензин подорожает до полутора долларов за галлон, — это будет экономически выгодно.

И конечно же дрова. Особенно в северных штатах все думают переходить на дровяное отопление. Люди прикупают или арендуют участки леса и ежегодно чистят и вырубают сухостой на дрова. Даже уже выработалась норма, сколько леса (в акрах) надо иметь, чтобы отапливать дом в течение зимы, не покупая ничего со стороны.

…Вчера мы обедали с Паулом и Сенди в одном ресторанчике на берегу моря — свежие живые омары, которых ловят из садка при тебе и сразу готовят, стоят три доллара за штуку — баснословно дешево. Возможно, удастся кутнуть и здесь на берегу океана. Но главное сейчас — заправиться. Машина тяжелая и просто жрет бензин, или «гас», как его здесь все называют.

Сейчас четыре часа вечера. Несколько часов, как я в Бостоне, и те леса и леса, через которые я ехал утром, кажется, были так давно.

Сначала дорога, по которой я ехал, становилась все шире и все больше отделялась от окружающих двух- и трехэтажных домиков, и во всю ширину и длину ее, насколько хватал глаз, безостановочным потоком шли машины. Я уже знал, что здесь нельзя заблудиться, если будешь внимателен, а если пропустишь хоть один знак — безнадежно пропал. И я сумел не пропустить ни одного знака и так благополучно съехал с высокой, на уровне нескольких этажей, эстакады в центре города Бостона и очутился в джунглях камня. Кругом пустынные щели из камня и стекла. Ни машин, ни человека, только светофоры мигают на перекрестках да горят витрины — сегодня довольно сумрачный день.

Наконец появился впереди какой-то негр, и я узнал, как проехать в Коммон-парк — центральный сквер города, расположенный в центре. О нем мне говорила Мардж Гау, когда давала советы. Остановился у тротуара, все другие машины паркуются, хотя моя резко выделяется среди них. Спросил, можно ли стоять в этом месте, — говорят, что в воскресенье можно.

Поначалу, как всегда в таких местах, немножко неуютно. Пусто. Сквер — огромная холмистая поляна, на которой стоят столетние развесистые (еще без листвы) вязы. Редкие прохожие: какой-то очень древний старик, неопрятные люди, некоторые из них как бы не в себе, бормочут что-то тебе вслед.

Потребовалось время, чтобы адаптироваться и увидеть среди них и резвящихся детишек, и огромных, в брюках галифе конных полицменов в касках, позволяющих детям гладить и кормить их лошадей, и очкастых интеллигентов, трусящих по дорожкам от инфаркта, и конечно же свободно резвящихся собак.

Потом я нашел будку с надписью «Информация», и очаровательная старушка рассказала мне, где можно послушать сегодня концерт и как проехать в картинную галерею, и дала бесплатно план города. Потом я увидел и покрытых зеленью бронзовых генералов, и других знаменитых правителей на пьедесталах, и огромные немного смешные гондолы в пруду, на которых катали детишек, и тихие, блаженные улыбки гуляющих по парку, окруженному огромными домами и развалинами бывших домов.

Выяснилось, что в музей надо ехать на метро. Будка входа в него была рядом, спуск в подземелье состоял из трех десятков ступеней. Слева от перил узкого входа сидел за толстой стальной решеткой пожилой джентльмен, похожий за прутьями клетки на говорящего попугая. На совершенно непонятном языке, из которого я уловил только несколько слов, он объяснил, что метро — а это оказался обыкновенный подземный трамвай из одного или двух вагонов — стоит двадцать пять центов. Я заплатил двадцать пять центов, и он сказал мне: «Иди».

Сейчас уже девять часов вечера, стал на стоянку-ночевку в 30 минутах езды на север по дороге интерстейт номер 93. Это знакомая мне дорога, и место для ночлега я выбрал заранее, когда ехал сюда, так как это место — зона отдыха. Ночью сюда понабьется много междугородных грузовиков, а пока я здесь один. Но американские зоны отдыха находятся в ста метрах от дороги, поэтому шума машин почти не слышно. В середине зоны стоит домик. Там расположена комната отдыха, как у нас на железнодорожных станциях: топится печка, тепло, есть питьевая вода, телефон, карты дорог, и дежурит дежурный.