Пикник на острове сокровищ

– Нет, она очень милая, одна беда – с ней постоянно говорить надо, – вздохнула Аля, – категорически не переносит молчания. Ну первый раз про ее жизнь слушать интересно, второй тоже ничего, третий уже напрягает, а дальше просто мрак. И ведь одно и то же твердит. У меня голова кругом идет! Пообщаюсь с ней часок-другой, и словно всю кровь из вен выкачали. Три дня назад от Эдиты сбежала очередная сиделка, я договорилась с другой, обещали прислать к десяти утра, но ее до сих пор нет! А меня в офисе ждут, ну как начальству объяснить, что не явилась на службу из-за соседки? Еще уволят, знаете, теперь очень сложно устроиться!

– Давайте я вам помогу, – предложил я.

– Каким образом? – грустно спросила Аля.

– Посижу с Эдитой Львовной, пока медсестра не явится, а вы идите на работу.

– Да? – настороженно вскинула брови Аля.

– Вот, смотрите, это мой паспорт, я москвич. Кстати, мой отец был писателем, его звали Павел Подушкин.

– «Звезды летят вверх» не он написал? – оживилась Аля.

Я кивнул.

– Верно, и еще много других романов, отец очень любил слово «Звезда», оно есть почти в каждом названии его книг.

– Ой, – обрадовалась Аля, – моя мама вашего папу обожала, у нас дома почти все его произведения имеются. Ну надо же!

– Я и сам пописываю, сейчас задумал роман, в котором собраны воспоминания пожилых людей. Тема: шестидесятые годы, очень интересно сравнивать мемуары, у каждого свой взгляд на прошлое, – быстро начал я врать. – Леночка, бывшая прислуга Эдиты, вышла замуж за моего лучшего друга Егора. Недавно я был у них в гостях и обмолвился о сложностях с рукописью, Лена, добрая душа, посоветовала мне взять интервью у Эдиты, вот, дала письмо к ней.

В глазах Али загорелась надежда.

– Иван Павлович, вы и правда тут посидеть можете?

– Да, причем с удовольствием и явной пользой для себя. Если медсестра придет, я уйду, в противном случае дождусь вас.

– Вот счастье! – воскликнула Аля. – Иван Павлович, мне вас господь послал.

Глава 24

Эдита, как когда-то Элеонора, сидела в инвалидной коляске явно не российского производства. Но на этом сходство между моей хозяйкой и пожилой дамой заканчивалось. Эдита Львовна оказалась милой, ласковой старушкой. Если вы читали в детстве немецкие сказки, то наверняка видели иллюстрацию: из пряничного домика выходит тетушка Гретель, румяная, как яблочко, на круглом добродушном лице играет широкая улыбка, на пожилой фрау блузка, длинная юбка, фартук, а волосы идеально причесаны. Эдита как две капли воды походила на тетушку Гретель, только у нее отсутствовал передник, а на коленях лежал клубок шерсти.

– Значит, вы пишете книжку? – проворковала она, выслушав Алю. – Это очень хорошо.

Я кивнул. Аля по всей форме представила меня, и старушка не сомневалась, что перед ней литератор.

– Поколения сменяют друг друга, – начала беседу Эдита, – люди уходят в небытие, пропадает бесценный опыт, накопленный годами. Кто сейчас знает, что волновало какую-нибудь княжну, жившую в подмосковной усадьбе? Да про нее забыли навсегда, а ведь жила, любила, мучилась, думала и ушла в безвестность. Поэтому ваша идея опросить стариков и составить книгу мемуаров мне по душе. Ладно, начну о себе. Я, уважаемый Иван Павлович, коренная москвичка, родилась в районе Китай-города. А вот папенька мой из французов, вы удивлены?

– Очень, – соврал я.

Эдита удовлетворенно засмеялась.

– Именно так! Его звали Леон, и отчество мое – Леоновна, Львовной люди стали звать для простоты. Матушка моя из дворян, хороший род, правда, не особенно богатый. Варвара Никитина, так ее звали. А бабушка…

Речь Эдиты текла плавно, иногда старушку уносило в сторону, она начинала слишком подробно описывать свою детскую комнату или сервиз, который ее матушка доставала из шкафа только на Пасху. Я терпеливо ждал, пока клубок повествования докатится до нынешних времен. Более часа Эдита Львовна описывала тяготы, выпавшие на ее детство и юность, потом вдруг примолкла.

– Принести вам чаю? – заботливо спросил я.

– Нет, голубчик, – отказалась старушка.

– Вы, наверное, были счастливы в браке, – подтолкнул я бабусю к новому витку рассказа.

Но Эдита Львовна не поддалась на провокацию.

– Очень, – коротко ответила она, – только мой супруг давно умер, мы с дочерью жили одни, недавно скончалась и Алена. Собственно говоря, все интересные, значимые для вашей книги события случились до моего замужества. Я коренная москвичка, а мой папенька из французов, вы удивлены?

Сообразив, что сейчас милейшую Эдиту Львовну понесет по второму кругу, я быстро спросил:

– А как к вам попала Лена?

– Это кто? – совершенно искренне удивилась Эдита.

– Домашняя работница, – напомнил я, – вы еще замуж ее хорошо выдали.

– Не помню, дружочек, – вздохнула старушка.

– Как же, – настаивал я, – Леночка, она стала супругой Егора Дружинина.

Эдита вздрогнула.

– Э… э… может, и так. Но чем вам интересна поломойка? Маменька моя из дворян, увы, оскудевший род…

– Я принес вам письмо от Лены, – перебил я хитрую, почему-то не желавшую говорить о своей любимице Эдиту.

Бабуся кашлянула.

– Мне?

– Да, вот оно, держите.