Пикник парикмахеров

На улице я разглядываю скользящую мимо речную баржу и машу ей рукой. Мой отец, в передышке между пивом и шнапсом, сидит на подоконнике и, застав меня за этим занятием, колотит до синяков, хотя только что задал трепку моей матери, что и понятно, ведь это она погубила нашу семью, покупая всякую дребедень у уличных торговцев. В нашей квартире штабеля из коробок и ящиков, заполненных резинками, пуговицами, шнурками, бельевыми прищепками всех сортов, видов и размеров, бог знает, что с ними теперь делать. Пока отец исполняет обязанности хозяина дома, сестры обслуживают в дальней комнате гостей, добродушных, пожилых господ, занимающихся этим, как правило, без особого шума.

Мы бы точно пропали, если бы в соседнем доме не жила моя тетя, счастливая обладательница балкона, который она сдает в аренду сумасшедшим любителям свежего воздуха, по выходным с почасовой оплатой. Они любят утром, нарядившись в шелковый красный халат, выйти на балкон и там потянуться, сверкнув зубами, улыбнуться и выкрикнуть: ДОБРОЕ УТРО, ДЕНЬ ЧУДЕСНЫЙ, ЧТО ПРИНЕСЕШЬ ТЫ МНЕ СЕГОДНЯ? Время от времени кто-нибудь срывается вниз, и в одно мгновение под балконом собирается огромная толпа; тетя в таких случаях вприпрыжку сбегает вниз по лестнице, а ведь она уже немолода, и в маленькую жестяную банку собирает деньги на упавших. С помощью резинки, принесенной моей матерью, она зашнуровывает пакеты с разбившимися, чтобы их можно было забрать без промедления. Когда приходят родственники, мы выступаем вперед и горланим песню, чтоб всех тронуло до слез. Отец разливает шнапс и собирает причитающиеся чаевые.

Что за семейка, заорал управляющий и в четвертый раз ударил меня по голове, пока я не сумел улизнуть сквозь расставленные ноги стоящего впереди, который только что расстегнул штаны, чтобы справить малую нужду. Ты думаешь, я не в курсе, рычал управляющий и так размахивал руками, что чуть было не опрокинулся назад. Стоявший сзади поймал его, управляющий повернулся и принялся делиться с ним всеми подробностями. Когда торчишь на холоде, без движения, всегда радуешься новостям.

Я попытался протиснуться вперед, хоть отец и твердит каждое утро, что брат якобы вернется и сменит меня в очереди, я-то знаю, что на это рассчитывать нечего. Я и сам с усами, пролезу вперед. Так как я опоздал, картина складывалась не ах, снизу сапоги, сверху кепки, куда ни посмотришь. Впереди меня трое мужчин сидели за столиком, какие обычно берут с собой, если идут за покупками и надо выстоять длинную очередь. Вокруг столика они расставили маленькие складные табуретки и с азартом предались карточной игре. При этом они ели большие бутерброды с толстыми кусками колбасы, такую расточительность нечасто встретишь в наших краях. Между ломтями хлеба куски жирной колбасы, у меня даже слюнки потекли. Я попытался угодить ближайшему игроку, нашептывая ему правильные ходы. Он и впрямь сразу же стал беспрестанно выигрывать, дружески хлопнул меня по голове, ущипнул за щеку, подергал за уши, назвал Клопиком и своим талисманом, но даже не подумал поделиться частью выигрыша, так что я сидел как собака в ожидании подачки.

Тут остальные просекли, что происходит, вскочили и заорали, вздерни его, маленького чертенка, рявкнул один, нет, нет, мы его придушим его же пледом, завопил другой. Меня как ветром сдуло, я заполз под стол, откуда с удовольствием стал наблюдать, как эти трое сворачивают друг другу шеи. Очередь пришла в движение. Каждый норовил принять участие, и все колошматили друг друга что есть силы, не думая о последствиях. Покрепче натянули на уши кепки и надвинули их глубже на лоб, сжали кулаки, некоторые достали из карманов плащей ножики, у кого какие нашлись — для хлеба, рыбы, мяса, — чтобы всадить друг в дружку. Я так и сидел на корточках под столиком, потому что зацепился подтяжками за откидной механизм. Прямо передо мной мелькали толкущиеся ноги, то и дело я видел избитое лицо очередного человека, падающего на землю. Я собрал пару зубов, подумал, дай порадую сестер. Мне стало совсем жарко, вокруг меня все бурлило и клубилось. В дикой спешке люди рылись в рюкзаках соседей и пихали в сумки и глотки все, что найдется.

Неожиданно лицо управляющего оказалось рядом с моим. Сюда, завизжал он, и глаза его заблестели от предвкушения, ну, погоди, шкет, щас мы тебе оторвем все, что у тебя там болтается без дела! Ухватить, однако, он меня толком не мог, так как я раскачивался под столиком на подтяжках туда-сюда. Я приложил палец к губам, призывая его молчать и корча при этом загадочную мину. Он опешил, а потом разразился хохотом и, с трудом переводя дыхание и едва не задыхаясь от смеха, выдавил: чем ты-то можешь меня подкупить?