Пиковая Дама

Комната-яйцо растворилась в быстрых красных вспышках. Игорь шевельнулся на камне. Он отключился у подножия ступенчатой пирамиды, под присмотром кукол, масок и манекенов. Тени ползали на брюхах вдоль стен, перелезали через антиквариат. Игорь встал шатаясь. Кровь запеклась на щеке коркой, рассеченная бровь подергивалась. Он обернулся, сфокусировался и обомлел.

Бездыханный Артем лежал возле желоба. В воде, вниз лицом, плавала Оля. Женя стоял рядом, по пояс в купели: он механически оглаживал спину Оли и притапливал ее. В левой руке он держал телефон. Губы парня беззвучно шевелились, и смотрел он на постамент, словно там транслировали футбольный матч столетия.

— Что ты делаешь? — выдохнул Игорь. Черепная коробка трещала, норовила распасться на костяные лепестки.

— Одна минута, — сказал Женя. — Осталась ровно одна минута.

Окровавленный Игорь Сергеевич хромал к бассейну.

— Что ты наделал?

Женя посмотрел отупело на захлебнувшуюся Олю. Покачал головой:

— Так было надо.

— Надо? — переспросил учитель. — Кому?

— Нам… Оле…

Мысли спотыкались, объяснения никак не формулировались. Женя взглянул на дисплей сотового и застонал. Таймер теперь вел отсчет не назад, а вперед. Двенадцать минут. Двенадцать ноль одна. Как давно он утопил Олю? Как долго он смотрел на Алису, танцующую для него?

Женя отшатнулся, врезался в бортик, выбрался из купели.

Алиса стояла на постаменте, широко раздвинув ноги в шнурованных ботинках. Игорь Сергеевич не видел ее, зато отлично видел Женя. Алиса походила на героиню комикса, крутую и сексуальную.

— Не позволяй ему трогать тело, Добби. Или сделка будет расторгнута. Вспомни, что бабушка сделала для тебя.

Он помнил. Он никогда не забывал.

— Мы дадим ей тридцать пять лет жизни. Она сможет понянчить правнуков и даже увидеть праправнуков. Ты спасешь меня, и я не останусь в долгу. — Алиса многозначительно ущипнула себя за набухший сосок.

Игорь Сергеевич наступал, Женя схватил отломанную ножку кровати, металлический прут с набалдашником.

— Послушайте, — пробормотал он. — Это единственный вариант. Алиса сказала…

— Алиса? Или Пиковая Дама?

— Я… я не знаю… Я…

Женя вздрогнул от ослепительного огня в плавящихся мозгах. «Смотри… ничего не делай…»

— Я спас Кирилла, — воскликнул Женя. — И Алису, и бабушку! Я выторговал их жизни!

— Женя…

«Ударь его!» — приказал бабушкин голос. Женя ударил прежде, чем обдумал приказ. Как солдат, привыкший безропотно подчиняться начальству. Прут просвистел в воздухе.

— Женя, прекрати! — Игорь Сергеевич поднял руки.

— Оля в зазеркалье! Алиса сказала: ей там хорошо, она там с братом…

«Ударь!» — велел поселившийся в голове чужак.

Прут разметал деревянный хлам. Игорь Сергеевич отпрыгнул.

— Ты совершаешь большую ошибку. Все еще можно исправить!

— Я исправил. Я оживил друзей. — Женя загибал пальцы. — Бабушка выздоровела. Оля нашла Артема.

— Ты молодец…

— Но вы так не считаете. Я слабак. — Женя грохнул прутом по глиняной вазе, осыпал пол черепками. — Я трус. — Железяка пролетела в двадцати сантиметрах от учительского виска. Игорь Сергеевич отскочил за ванну. — Но я знаю, что такое любовь. Ни Кирилл, ни Алиса, ни Соня — никто не любил своих родителей так, как я люблю бабушку.

— Это не ты, — сказал Игорь Сергеевич. — Не твои мысли и не твои поступки. Нельзя спасать одного человека ценой другого.

— Можно!

Прут разрубил пополам этажерку, Игорь Сергеевич чудом ушел от удара. Женя замахнулся импровизированной дубинкой. Оба тяжело дышали и не сводили друг с друга глаз.

— Три года назад, — произнес Игорь Сергеевич, — по моей вине погиб выпускник. Я просто отдал его в руки убийцам. И все, что я делал до и особенно после — пил, чтобы забыться. Бездействие — это то, что угодно тьме. Мы кормим ее бездействием.

Они встали напротив постамента. Прут трясся в кулаке Жени. В глазах его блестели слезы.

— Демоны не исполняют обещаний. Никогда не исполняют. В древней Месопотамии или сегодня — они лишь питаются нами.

Игорь Сергеевич выпростал руку в сторону ступенчатой пирамиды.

— Откажись от желания. Отрекись от него!

Женя увел взор к постаменту. Алиса стояла на четвереньках. Ее рот был широко распахнут и полон пищащими крысами. Вместо глаз — кровавые дыры. Она скинула кожаную куртку, но на теле остались молнии-застежки. Они рассекали дряблую грудь, живот, вздувшуюся шею. Алиса больше не была героиней комиксов — она мутировала в персонажа ночных кошмаров, в чудовищную горгулью с недоразвитыми крыльями на спине. Серпы когтей полосовали пол, крысы выбегали из пасти, расползались по одутловатому лицу утопленницы.

— Я вас уничтожу, — пророкотала тварь. — Вы пожалеете, что родились на свет!

Лампы замигали. Горгулье вторили боги и демоны на фреске. Оанесс скрежетал зубами, косы рубили глотки, кричащие дети тонули в бочках… не переселение душ, а бесконечный круговорот лжи и страданий.

Как мог поверить Женя… вот этому? Как допустил, чтобы тьма проникла в разум?

— Я больше не хочу! — Он замахнулся прутом. — Я! Больше! Не хочу!

— Захочешь! — прошипела фальшивая Алиса и прыгнула с постамента.