Пиковая Дама

Антон взял безвольное запястье дочери и прижал к губам. В тишине разрушенной гостиной Аня проговорила слабо:

— Я отказалась от ее кольца. И от нее самой. Я сказала, что не боюсь ее.

— Ты — моя героиня.

Антон поцеловал дочь и оглянулся на зеркало.

Пиковая Дама сгинула.

Он почувствовал: теперь — окончательно.

37

Рассвет выбелил небо, прогнал морок. Первое безоблачное утро ветреного марта вступило в свои права. Его короной было солнце, его гимном было щебетание птиц. Его мантией был аромат весны, аромат надежды.

А на дачной кухне пахло жарящейся яичницей и кофейными зернами. Марина хлопотала у плиты. Катя и Аня спали в гостиной, под общим одеялом, и снилось им что-то легкое и радостное, судя по выражениям лиц. В ванной Смирнов шумел водой.

Игральные карты и пластинки на полу подтверждали, что события прошедшей ночи не примерещились Антону.

— Как девчонки? — спросила Марина.

Антон вошел на кухню, наслаждаясь утренними ритуалами, нехитрым запахом еды, профилем бывшей супруги.

— Спят, сурки.

Антон бросил в мусорное ведро разодранную книгу. Подумал о другой книге — упакованной в коричневую самодельную обложку, схоронившейся в саквояже Смирнова. «Плач Ирода». Сколько демонов могут пересечь границу миров, если случайно прочесть заклинания, собранные в ней? Пиковая Дама, заячья маска… кто еще? Кровавая Мэри, безрассудно вызванная подростком Антоном? Чертов Кощей Бессмертный?

— Помнишь, — сказал Антон, чтобы переключиться мыслями, — я всегда готовил завтрак.

Марина улыбнулась:

— Нет, не готовил.

— Готовил! Легендарные завтраки Антона Рюмина.

— Вы бредите, мужчина. — Марина улыбнулась. Как давно Антон не видел ее улыбку и как освещала она красивое лицо! — Я помню твой знаменитый завтрак в постель.

— Ты… о господи. — Антон покачал головой. — Это был провал.

Они тогда переспали впервые — нет, не так. Они занялись любовью. Антон опасался, что нежность — запредельная, колоссальная — расплющит его. Он встал раньше Марины, чтобы сделать сюрприз. Пожарил гренки, накрошил салат. Украсил поднос букетиком подснежников. На подходе к кровати он споткнулся, и гренки разлетелись по постели, кусочки помидоров осыпали проснувшуюся Марину.

— Знаешь, что самое смешное? — спросил Антон. — Твое выражение лица. Ты почти не удивилась. Словно ожидала чего-то подобного. Мол, ну да, он придурок. Я подозревала.

— Не совсем так, — поправила Марина. — Я подумала: «Он придурок, но очень милый придурок. Он может стать моим придурком».

Улыбка пропала, когда Антон приблизился, вглядываясь в ее бездонные глаза. Он нашел ее руку, и она сжала крепко пальцы. Их лбы соприкоснулись, потом носы, потом губы и языки. Ресницы Марины затрепетали, она обняла Антона так сильно, как только могла, опустила голову на его плечо.

Перед мысленным взором всплыл коллаж из фотографий.

Вот Марина сворачивается клубочком под боком и шепчет: «Я в домике». Вот она выходит на берег, отряхиваясь, а Эгейское море облизывает ее загорелые икры, не желая отпускать. Вот она лежит на кушетке, доктор водит трансдьюсером по влажному животу и показывает Марине и Антону их будущее, крошечное, но предсказуемо счастливое.

— Сегодня — Прощеное воскресенье, — вспомнила Марина.

— Тогда прости меня, — попросил Антон.

— А ты — прости меня.

И они поцеловались снова. И снова. И еще раз.

38

Солнечные лучи пронзали комнату.

— Не бойтесь, — сказал Смирнов.

Девочки переглянулись, взявшись за руки, несмело шагнули по обрывкам страниц к зеркалу. Будто подходили к тигру, но тигр был упрятан в надежную клетку.

— Что вы видите?

— Только себя, — сказала Аня после паузы.

— Так и работают зеркала, — улыбнулся Смирнов.

Уже одетый, он вышел в коридор.

— Далеко здесь автобусная остановка?

— Я тебя подвезу. — Антон зазвенел ключами. — Только закину семью домой.

— Жаль, что так вышло с Лолой, — сказала Марина.

Канарейку закопали на заднем дворе, за огородом.

— Проведывайте ее могилку.

— Обязательно будем. — Марина обняла Смирнова, немало удивив. — Спасибо за все.

На улице он вдохнул полной грудью воздух.

— Теплеет.

У ног что-то блеснуло. Красный камушек, зеленоватый металл. Рюмины и Катя шли к припаркованному за калиткой автомобилю. Смирнов вынул носовой платок и незаметно прихватил им кольцо. Сунул в карман.

— Чего вы, дядь Юр? — позвала Аня.

— Ничего… — Он улыбнулся фальшиво.

«Вольво» покидал пустынный дачный поселок. На повороте Смирнов приотворил дверцы и вышвырнул кольцо в грязь. Платок упорхнул по ветру, запутался в кустах.

Тревоги отстали, как запыхавшиеся гончие. В одиннадцать Антон высадил дам у скопления бетонных каркасов. Башенные краны напоминали жирафов или диплодоков. Олег зачитывался книжками про динозавров…

— До свидания. — Аня помахала рукой.

Какие чудесные люди, затосковал Смирнов. Дома никто не ждал. Даже канарейка. При взгляде на Катю сердце заходилось от мысли, что Олегу сейчас было бы столько же лет. Он учился бы в университете, влюблялся, фотографировал и путешествовал.

— Может, когда-нибудь увидимся. — Смирнов подмигнул девочкам.

— Я скоро приеду, — сказал Антон, заводя двигатель.

* * *