Пиковая Дама

Это была настоящая любовь, как в голливудском кино. Через год Татьяна носила в животе Олю. Через восемнадцать лет изнывала в пробке, чувствуя себя аммонитом, зацементированным в стене. Нет выхода…

Костю, Олиного папу, убил инсульт — Оля была крохой и не запомнила его. Знала по рассказам и фотографиям. В десятом году Татьяна встретила мужчину, ставшего вторым супругом, и, как выяснилось много позже, он в подметки не годился Косте. Завидный жених, при деньгах, душа компании, он оказался чертовски жадным, напропалую гулящим и эгоистичным, и Татьяна очень надеялась, что сын не унаследует ни одного из отцовских качеств. Мать утешало большое сердце Артема и умение сострадать. Полная противоположность папаше, слава богу. В Оле, например, сострадание было будто бы атрофировано.

Грязная пятерня шлепнула по стеклу, вклинилась в поток мыслей. Оля вздрогнула от неожиданности. Остроносая золотозубая нищенка помахала картонкой.

— Не давай ей ничего, — сказала Оля грубо.

Татьяна притворилась, что не видит попрошайку. Оля потупилась в учебник, а вновь покосившись налево, обнаружила, что глухонемая так и стоит снаружи, пялясь на пассажиров. Оттопыренная верхняя губа поросла жесткими черными волосками, во рту блестели коронки. Сдала бы богатство в ломбард и поела…

«Чего?» — мимикой спросила опешившая Оля.

Попрошайка продемонстрировала дулю и утопала к соседним машинам.

— Нет, вы видели? — возмутилась Оля.

— Надо было дать ей денег, — сказал Артем, запуская игру. — Классно она тебе фигу скрутила.

— Ах ты ж вонючка. — Оля забарабанила пальцем по экрану, и герой игры выпустил очередь в молоко.

— Что ты наделала! — заголосил Артем. — Все патроны истратила! Мам!

Татьяна витала мысленно в мире законсервированных аммонитов, боготворимых первым мужем, биологом. Папа Темы любил только себя.

— Не шумите, — попросила она, трогая пульсирующую жилку на виске.

Артем толкнул Олю, та ответила взаимностью.

— Мам, она меня вонючкой обозвала.

— У меня контрольная на носу, — парировала Оля, — а он мешает!

— Бляха с мухой у тебя на носу!

— Угомони своего сына.

— Угомонитесь оба, — взмолилась Татьяна.

— Я не обязана с ним нянчиться так-то.

— Оль… ты же взрослая…

Автомобили поволоклись вперед, забрызгивая дождевой водой бордюр. Красновы подползли к перекрестку.

— Я взрослая, когда тебе выгодно, — бросила Оля сердито.

И была права. Не Татьяна ли накануне запретила ей идти в поход с ночевкой: мала еще, мол.

— Определилась бы, — негодовала Оля.

С «ауди» поравнялась белая «Волга». Симпатичный парень на заднем сиденье поймал взгляд Оли и подмигнул. Она состроила безразличную гримасу. Вперилась в книгу.

«Укрепим металлический шар на стержне электрометра и зарядим от эбонитовой палочки»…

«И оживим чудовище Франкенштейна», — закончила Оля.

Тайком посмотрела в окно. Парень улыбался ей и показывал жестом: позвони мне.

— Ага, размечтался, — буркнула Оля.

До недавнего времени она считала себя уродиной: слишком тощей, с проблемной кожей, плоская, не то что отрастившие буфера подружки. Ухаживания мальчиков были ей непривычны, странны, хотя она частенько ловила на себе взгляды ровесников. Она училась принимать отражение в зеркале и находить плюсы в своей внешности. И мечтала о пластической хирургии.

Мама вот действительно красотка. Особенно когда не бесит дочь нравоучениями.

Парень в «Волге» рассмеялся. Оля обернулась, и брат не успел убрать пальцы, которыми он ставил ей рожки.

— Ну, гном!

— Я не гном!

— Самый противный на свете гном! — Оля вырвала у Артема планшет. Он не остался в долгу — выбил учебник из ее рук.

— Так, мне это надоело. — Татьяна, не притормаживая, сунула руку между кресел, чтобы разнять детей. Ветер окропил ветровое стекло моросью. Лицо парня в белой «Волге» вытянулось удивленно: он таращился на перекресток.

— Эй! — закричала «глухонемая», приставляя ко лбу кисть козырьком. — Эй, стойте!

Красновы посмотрели одновременно направо. По наклонной дороге мчался красный грузовик. Хищно сверкала решетка радиатора, из-под кузова валил дым. Бородатый водитель вопил, высунувшись в окно:

— Тормоза! Тормоза отказали! С дороги!

Артем заслонился учебником сестры. Оля прикусила губу.

Татьяна подумала о бедных аммонитах в мраморизованном известняке станции «Краснопресненская». О том, что минуту назад отцепила ремень безопасности, но Оля и Темка перекрещены ремнями, слава Всевышнему.

Заскулило железо. Грузовик врезался в «ауди», сминая автомобиль и сидящую за рулем женщину.

Дети так и не закричали.

2

Среди венков грелись пятнистые прикормленные коты. Почему-то это особенно запомнилось Артему: блохастые котики, вычесывающие шерстку в большом и гулком церемониальном зале.