Пиксель. История одной точки

На шарашке Марфино профессор Челнов был единственный зэк, которому разрешалось не надевать комбинезона (по этому вопросу обращались лично к Абакумову).

В Марфино Челнов был прислан для разработки математических оснований абсолютного шифратора, то есть прибора, который своим механическим вращением мог бы обеспечить включение и переключение множества реле, так запутывающих порядок посылки прямоугольных импульсов изуродованной речи, чтобы даже сотни людей, поставив аналогичные приборы, не могли бы расшифровать разговора, идущего по проводам.

Владимир Котельников, математик, профессор и (будущий) академик, имевший особые отношения к МГБ, то есть находящийся под защитой Голубцовой, специализировался на устройствах для шифрования голоса. Он признавал, что в качестве основы для разработки аппаратуры для шифрования голосовой радиосвязи использовал идею вокодера, или кодировщика голоса, прочитав статью Гомера Дадли из Bell Labs, опубликованную в 1939 году.

Следующая цитата из романа вносит немного ясности.[9]

— Какого аппарата искусственной речи! — отмахнулся Прянчиков. — Что за чушь! Его никто так у нас не называет. Это переименовали в борьбе с низкопоклонством. Во-ко-дер. Voice coder.

В 1947 году настоящий Абакумов вызвал Котельникова в МГБ и рассказал ему о создании Специальной лаборатории по разработке «абсолютно строго секретной» радиотелефонной техники. В книге Солженицын пишет, что непосредственным заказчиком секретной телефонии был параноик Сталин и что именно над ней в Марфино работал герой романа — заключенный Солженицын. Абакумов предложил Котельникову престижную должность руководителя Специальной лаборатории и попытался подсластить сделку льготами и привилегиями. Поразительно, но Котельников твердо отклонил предложение, хотя и хорошо понимал, с каким опасным человеком имеет дело.

«Ну что ж, а жаль…» — сказал Абакумов, и встреча закончилась.

Абакумов был опасен, его боялся даже Берия. Смертельно испугавшись его заключительного «Ну что ж», Котельников тотчас отправился к Голубцовой и рассказал ей о случившемся.

«Ну а сами-то вы чего хотите?»

«Работать в МЭИ».

«Тогда продолжайте спокойно работать», — предложила она.

Она снова спасла его.

Создание советских ракет

Чем на самом деле занимался Котельников вместо разработки сталинского секретного телефона — а возможно, и параллельно с ним, — становится понятно из воспоминаний Бориса Чертока, известного советского ракетчика, о встрече, состоявшейся в 1947 году в кабинете директора МЭИ Голубцовой, куда она пригласила его, чтобы он рассказал ей о нуждах Центрального научно-исследовательского института машиностроения (НИИ-88).

«За короткое время результаты этой встречи превзошли наши самые оптимистичные ожидания. Разработкой озвученных мною идей руководил 39-летний профессор Владимир Котельников, — вспоминал он. — Буквально дней через десять после моей встречи с учеными из МЭИ в кабинете Голубцовой вышло постановление правительства за подписью Сталина о создании в МЭИ сектора специальных работ… Через год коллектив, сплотившийся вокруг Котельникова, уже разрабатывал систему „Индикатор-Д“, которую мы использовали при летных испытаниях первых отечественных ракет Р-1 в 1948 году. Начиная с этого времени, все последующие ракеты во время испытательных полетов оснащались радиосистемами, разработанными в МЭИ».

Р-1 была русской версией «Фау-2», ракеты Вернера фон Брауна, которую Германия использовала для обстрелов Лондона.

«В начале 1950-х годов коллектив Котельникова создал знаменитую радиотелеметрическую систему „Трал“… Система „Трал“ была основным инструментом при отработке первой межконтинентальной ракеты Р-7, пилотируемых космических кораблей и при летно-конструкторских испытаниях основных ракет нашего ракетно-ядерного щита».

Р-7 была первой советской межконтинентальной баллистической ракетой (МБР).

Коллектив, «сплотившийся вокруг Котельникова», получил название Особое конструкторское бюро (ОКБ) МЭИ. Он, вероятно, руководил работой, пользуясь преимуществами своего защищенного положения, точно так же как Черток возглавлял отдел в НИИ-88. Так началось участие Котельникова в космической гонке.

Достаточность правильного цифрового представления