Пилигрим

— Ларс, они удрали. Лодки уже в сотне шагов от острова, — доложил разведчик.

— Олаф и Бьерн?

— Мертвы.

— Дрыхли?

— Нет. Стрелки из луков сняли. Может подошли водой, прячась за корягой. Может под водой, дыша через трубку. Да мало ли. Теперь уж и не узнаем.

— Понятно. Давайте парни, нужно прибраться, — обратился Ларс к дружине.

— Где лекарь? — едва прозвучала команда ярла, тут же громогласно позвал Сьорен. — Ты чего молчишь, щ-щенок! Опять чужое оружие хватаешь, — выдернув из рук Михаила арбалет, зло рявкнул он, и тут же толкнул Романова к корме. — Шевелись, холоп!

Толкал он его не просто так, а по поводу. Там лежал один из воинов, со стрелой в правой стороне груди. Вроде бы дружок Сьорена. Они все время общались. Раненый еще дышал, хотя и с трудом. Очень может быть, что его и можно спасти, даже в это непростое время. Если бы только Михаил знал как.

— Я не знаю, что нужно делать, — честно ответил он.

— Ты вылечил Барди и ты вылечишь, Эгиля. Или клянусь, я отправлю тебя вслед за ним.

— Барди сказал вам, что я лекарь, вот пусть сам идет и лечит. А я не лекарь.

— Ах ты…

— Остынь, Сьорен, — ухватив воина за руку, остановил его кузнец. — Ты не можешь заставить его сделать то, чего он не умеет.

— Он врет. Он просто не хочет помогать.

— Чем мог, он помог, — возразил Йенс. — И тебе в том числе. Миша, скольких половцев ты положил? Я видел троих.

— Попал в шестерых. А скольких убил, не знаю, — ответил Романов.

— Зато я знаю, что он убил одного из троих, что навалились на тебя, Сьорен.

— Я его об этом не просил, — огрызнулся воин.

— Не просил. И причин помогать тебе у него нет. Но он помог. И возможно спас.

— Я бы и сам с ними справился.

— Может да. А может нет. Мы этого уже не узнаем. Но будь в парнишке гниль, он вогнал бы болт тебе в брюхо.

Воин стрельнул в Михаила злым взглядом, и склонился над раненым другом. Тот в свою очередь лишь осуждающе покачал головой, и подал знак, чтобы Романов склонился к нему.

— С-пасхибо сха Схьеорена, — произнес он с улыбкой.

А в следующее мгновение у него горлом пошла кровь. Он дважды вздрогнул, во взгляде появилась растерянность, рука зашарила по палубе, друг поспешно вложил в нее рукоять меча. И лицо Эгиля тут же озарилось неподдельным счастьем, а на губах появилась счастливая улыбка. Затем он вздрогнул в последний раз и затих.

Глава 7. Начинающий прогрессор

В семью Михаила приняли как-то просто и буднично. Если приняли. Никаких обрядов, никаких особых речей. Да и не особых тоже.

— Как тебя зовут? — словно раньше и не знал его имени, поинтересовался Ларс.

— Михаил, — ничего не понимая, ответил парень.

— Оставь это имя для попов. Мы будем звать тебя Маркус, — твердо произнес он.

Потом протянул парню арбалет погибшего Маркуса. Причем сделал это так, что никаких сомнений, оружие отныне принадлежит Романову. Тот поспешил принять дар, мысленно соображая, что это вообще значит, и как ему управляться с этим клятым самострелом, натянуть который силенок у него явно недостает.

— И что это было? — недоумевающе обернулся Михаил к Йенсу, когда ярл направился к костру.

— Отныне ты не холоп, а дружинник.

— Так просто?

— А чего ты ждал, — хмыкнул в ответ кузнец. — Ладно, пошли посмотрим, кого ты там подстрелил. Обычно половцы богатством не блещут, но порой случается.

— А чего они вообще полезли на нас? Ведь наверняка следили. Не отличить воинский отряд от купцов они не могли. Да и ладья ваша не купеческая, а боевая, — следуя за кузнецом, поинтересовался Михаил.

— А с виду вроде не глупый. Да на нас одного оружия и доспехов столько, что кочевники слюной захлебываются. Так что, их риск того стоил.

Подошли к первому половцу убитому Михаилом. Одежда небогатая, доспеха нет, шлем отсутствует. Нет и неизменного колчана со стрелами, возможно просто не взял с собой собираясь рубиться. Кривой меч, что-то вроде сабли, только более массивный, да кинжал.

Внимание привлекли волосы сплетенные в косы. Что-то такое в памяти зашевелилось. Поначалу никак не мог сообразить в связи с чем. Потом наконец понял. Не нравилась ему пеньковая тетива толщиной с мизинец. Но и альтернатива как-то не приходит на ум. Кевларовая нить осталась в его мире, стальные тросики, пока нечто нереальное. Проволока, ближе к телу, но она здесь железная, а не стальная. С хорошей сталью вообще трудности, как впрочем и с мягким железом.

— Йенс, я слышал, что из человеческого волоса можно сделать хорошую тетиву, — припомнив фильм о каком-то спецназовце, произнес Михаил.

— Ты небось о своем арбалете?

— О нем, — подбирая оружие, подтвердил Михаил.

— Забудь. Если горит, то тетиву сделать можно из чего угодно. Вопрос в том, насколько она будет хороша. Волос слишком капризен, — беря одну ногу, и указывая Романову на другую, пояснил кузнец.

— А из чего можно сделать самую лучшую тетиву? — хватая вторую ногу, поинтересовался парень.

— Чем тебя не устраивает пенька?

— Про нее я точно знаю, что она боится сырости. Да и толстая какая-то

— Зато ничего не стоит.

— И все же.

— Шелк. Самая лучшая тетива из шелка. Только я ни за что не стал бы пускать его на это дело.