Пилигрим 3

Парень почувствовал легкий толчок в плечо. Задрал наконечник копья вверх, сделал шаг вперед и вправо. В освободившийся проход тут же выскочил огнеметчик. Приданный их полусотне. И такая картина повторилась по всей линии. Кочевники были уже шагах в двадцати, когда по ним ударили струи жидкого пламени, прочертившие огненную полосу слева направо.

Грекову еще никогда не доводилось слышать таких истошных воплей. Это было настолько жутко и завораживающе, что он невольно передернул плечами, от пробежавшей неприятной волны озноба. Человек сгорающий заживо, это поистине впечатляющее зрелище.

Пока огнеметчики возвращались за стену воинов, а вышедшие из строя занимали свои места, из задних рядов ударили арбалеты десятка поддержки. Короткие росчерки болтов скрылись в стене огня и черного едкого дыма.

Некоторые кочевники с ошалелым видом перепрыгивали через эту стену огня. Но только для того, чтобы тут же пасть под ударами копий. Некоторым удавалось отбивать первые выпады, но совладав с противником напротив, они неизменно падали под натиском стоявших рядом.

Разумеется не обошлось без обстрела со стороны половцев. Но пехота пережила его без труда и потерь. Прилетающие из белесой дымки и черного дыма стрелы с тупым стуком втыкались в большие прямоугольные щиты, или тихим шорохом входили в прибрежный песок.

Кочевники попытались ударить во фланг, чтобы опрокинуть продолжающую стоять на берегу пехоту. Но и тут потерпели неудачу, так как помимо всего прочего еще и подставились под картечь. Наконец они похоже сообразили, что их сила не в пешем бою, а в конном, и отхлынули обратно за все еще непроглядную завесу.

Наконец огонь практически прогорел, а пригревающее солнце сделало свое дело. Под его лучами дымка тумана начала расползаться, улучшая обзор. Пушкари внесли поправки в прицелы и теперь били по скапливающимся всадникам, готовящимся ударить по внезапно появившемуся врагу.

Наконец раздался сигнал боевой трубы полковника Арсения. Вторя ей пропели трубы сотников. Зазвучали команды полусотников. И строй пехоты монолитной стеной двинулся вперед, накатывая на стойбище неумолимым катком.

Проходя мимо все еще корчащегося обожженного воина, Андрей коротко ткнул его копьем, избавляя от мучений. Подобно ему действовали и другие. Милосердие? Ну может можно это назвать и так. Только пришли они сюда вовсе не с добром, а совсем даже наоборот.

— Разбиться на десятки! Арбалетчики зачистка! Вперед не вырываться! Пошли!

Зазвучали команды полусотников. Вторя им начали отдавать команды десятники. Пехота рассыпалась на группы, и держась довольно плотно двинулась между юрт и кибиток. Во внутрь они не заглядывали, лишь неизменно добивали каждого, оказавшегося на их пути, не делая никаких исключений.

Жилищами занимались арбалетчики. И нередко оттуда звучали умоляющие женские и даже детские крики. Уничтожался каждый способный держать в руках оружие, дабы никто не ударил в спину. Жестокая арифметика войны. Радовало только одно. Случалось это все же не так часто. Основная часть жителей ушла за пределы стойбища, спасаясь от массированного обстрела.

— Чего замер! — одернул десятник, одного из ополченцев, остановившемся над убитым ребенком.

— Варежку закрой! — одергивает другой, такого же слабонервного

— Вперед! — понукает третий.

— Обходи кибитки, они не твоя забота! — командует четвертый…

Знал ли Михаил о том, что творится в стойбище? Да, знал. И ему было тошно от этого осознания. Но половцы так же брали на меч поселения, и там так же гибли мирные люди. Как аукнется, так и откликнется. Вот и весь сказ.

Он наблюдал за происходящим со стороны, вооружившись подзорной трубой, и стараясь держаться отстраненно. Так, словно наблюдает все это в кино.

Артиллеристы продолжали собирать обильный кровавый урожай засыпая маломальское скопление противника, били как дивизионом, так и побатарейно. И пока половцы не отдалились от стойбища, спасения от их обстрела не было. Наконец они перегруппировались и пошли в атаку.

Арсений вовремя сориентировался и подал сигнал. Полк тут же начал сбивать плотный строй посредине стойбища. Ополченцы выстраивались в круг, ощетинившись копьями и готовясь драться в полном окружении.

Подали сигнал артиллеристам, и те внесли необходимые поправки в прицел. После чего встретили лаву на подходе. Причем получилось удачно. Всадники шли достаточно плотно, а пушкари успели наработать хорошие навыки обращения со своими грохочущими игрушками. Так что, успев дать два залпа, они ссадили несколько десятков воинов. Под кем-то просто убило лошадь, кого-то ранило, а кому-то не повезло основательно.

— Ну что, Гаврила, пора, — сложив подзорную трубу, решительно произнес Михаил.

— Пожалуй, воевода.