Пилигрим 3

— И это невозможно, — прилагая усилия, чтобы сохранить самообладание, возразил руководитель проекта. — Связь односторонняя. Чтобы вы понимали здесь он в коме только четвертые сутки, там уже прожил десять лет. Поэтому синхронизация невозможна в принципе. То есть, пока мы с вами тут говорим, там уже прошло более трех суток, — разведя руками произнес Щербаков.

— Что за ерунда. Он же здесь, в этом здании в искусственной коме. Я требую…

— Вы не можете требовать невозможного. Вы вообще понимаете что означает десинхронизация в девять веков? Боюсь, что нет.

— И что, совсем ничего нельзя сделать? — поинтересовался Кудрявцев.

— Совершенно. Просто принять сложившееся положение дел. И потом, пусть он повлияет на какие-то исторические процессы, ему не изменить быт, культуру и обычаи Руси. Сосредоточьтесь на этом. И вообще, это не наше прошлое, а их настоящее. Михаил ничего не меняет. Он всего лишь пишет историю того мира, вместе с его обитателями. Кто знает, быть может и наш мир знал своих посланцев. Тот же Наполеон привнес столько нового, что остается только диву даваться. Но я обещаю. При следующем забросе мы постараемся учесть ваши пожелания.

— Анатолий Петрович, этот сумасброд казнил хана Боняка! — без стука влетел в кабинет один из помощников историка.

— Да что ты будешь делать! Уймите вы уже этого мясника! — вновь обернулся Кудрявцев к Щербакову.

Тот в свою очередь только развел руками. Мол и рад бы но не могу.

— Но можно же вывести его из комы, — нашелся Анатолий Петрович.

— И думать об этом не смейте! — всполошился Макар Ефимович. — Тогда мы здесь получим простой овощ. Что будет там, никому неизвестно. Может сознание окончательно срастется с реципиентом. А может тот попросту погибнет. Сознание же Романова всего лишь пополнит собой банк данных единого информационного поля Земли.

— Это черт знает что, — недовольно буркнул историк.

Толкнул дверь, едва не зашибив майора Кравцова, и не поздоровавшись с ним вышел из кабинета, сопровождаемый помощником, разделяющим его негодование. Фээсбэшнику оставалось лишь посторониться и проводить их ироничным взглядом. Впрочем, не будь он уверен, что останется незамеченным, то не позволил бы себе подобного.

— Здесь пронеслась буря? — входя в кабинет, поинтересовался майор, закрывая за собой дверь.

— А вы откуда знаете, Сережа?

— Я знаю Анатолия Петровича. Человек сам себе на уме, живет в своем собственном мире.

— А нельзя было обойтись без этого индивида? — горестно вздохнул Щербаков.

— Тесть моего непосредственного начальника, — пожав плечами, произнес Кравцов.

— А он что, помешан на истории?

— Не то чтобы помешан. Но увлекается. И убежден, что зацикливаться только на одном едином информационном поле Земли, большая ошибка.

— А вернее любит тестя и готов ему потрафить. Или находится под каблучком у своей дражайшей супруги.

— Наше финансирование по большей части его заслуга. Ладно, не обращайте внимание. Просто пропускайте все мимо ушей, и не обостряйте. Лучше скажите, как наши дела с ЕИПЗ.

— Серьезно? Это еще кого-то интересует? — всплеснул руками профессор.

— Представляете, — нарочито, произнес майор.

— Я…

— Макар Ефимович, может позвать Анатолия Петровича, — оборвал его Кравцов.

— Зачем? — удивился Щербаков.

— Посмотрите на себя со стороны и поймете как же с вами порой бывает тяжко.

— Кхм. Уели, Сережа. Дела идут много лучше ожидаемого. Я это могу сказать даже на основе трех суток наблюдения. Расчет на большую разницу во времени себя полностью оправдывает. При подобном подходе ЕИПЗ раскрывается куда в более полной мере.

— А может все дело в посланце?

— Возможно и так. Одно скажу, огромный массив информации получает далеко не только тесть вашего начальника. Наши вычислительные мощности уже едва справляются.

— Обоснования для выделения новых фондов имеются?

— Завтра к утру я их представлю.

— Тогда не буду вам мешать.

Глава 3. Союзники