Пилигрим (СИ)

Слова ночные день уничтожает, воистину сказано, хотя и не то имел в виду сказавший их, а несоответствие ночных ласковых слов и обещаний, в пылу страсти произнесенных, мыслям и словам наступившего утра, которое несет заботы новые и не оставляет нежной лживости ночного разговора места для существования, а сменяет его грубой практической необходимостью. Ах, эти слова, они все исчезают, как дым или как цветение персиковых садов - раз, и уже нет ничего, и само воспоминание об этом кажется много более вещественным, нежели предмет, их порождению сопричастный. И это значит, что ночь отделена от дня иной реальностью, в коей, к примеру, слово "нож" обозначает оружие, для извлечения из тела сока жизни предназначенное, а не символ айра, как о том беспрестанно твердят нечестивые, злонамеренные в собственном заблуждении и не поднимающие глаз горе, чтобы не опровергнуть своей уверенности в том, что небо сковано из железа и украшено хрустальными звездами, золотым солнцем да луной из холодного серебра. И хотя утверждается знающими людьми, что слово высказанное суть деяние, а символ означенный, и опознанный, и верно названный в надобность и правильное время есть сугубая корреляция самого того предмета, коим символом он обозначается, на чем, собственно, вся основа практической магистики построена и в чем она питание находит, склонен я все-таки предполагать символистику наукой более умозрительной, подобно философии или риторике, нежели практическим подспорьем для дела. Хотя и полезно призвать всевышние силы для совершения какого-то большого труда, требующего напряжения сил, или обратиться к джинам и джиниям, по поверью способным успеху того или иного усилия, или даже совершать некие действия не иначе, как в подобающее время года, в определенные для этого часы дня и в подобающем месте, не стоит же, по моему глубочайшему убеждению, уповать исключительно на внешние силы, вместо того, чтобы самому деятелю целеустремиться к желанному предмету или же событию и манкировать своими обязательными трудами в надежде иного вспомоществования. Мысль изреченная уже есть деяние, вероятно, полезное и необходимое, однако же совершенно недостаточное.

И вот, на рассвете того приснопамятного дня я очнулся от ночного забыться и поднялся на ноги, когда мой народ, сопровождающий меня в странствии, еще улавливал краткие мгновения отдыха, я встал от очага и вышел за пределы ночлежного места, дабы обозреть окрестности и отыскать путь к заповеданной цели. И я увидал, что мы расположились в каменистом и неуютном месте, которое так же пустынно и бесплодно, как и виденное нами по дороге, и не может служить сколько-нибудь долговременным биваком, а потому требуется покинуть его и перемещаться далее, насколько это возможно, чтобы приближение к месту назначения не откладывалось без необходимости. Осматриваясь, я внезапно, с холодом ужаса, проникшим под мою одежду вдруг обнаружил, что нигде не усматриваю я ничего из подобного каменному каравану из нагруженных верблюдов, и вообще ничего, кроме каменных холмов и каменьев, которые больше, которые совсем невеликие, не вижу и не могу понять, что делать дальше и куда направить свои стопы от гибели неминуемой от зверя, от человека или от пустынной безнадежности, и еще неизвестно, какая из смертей предпочтительнее прочих.

Мое горестное размышление прервала мудрая женщина, неслышно подошедшая ко мне по следам моим сзади, они тронула меня за рукав моей одежды и произнесла:

- Элиа, господин мой, настает новый день и требует новых забот. Прикажи же людям своим дела их и направь помыслы их к свершению.

Я же не мог скрыть видом своим растерянности, меня охватившей, и сказал ей так:

- Что ты просишь меня приказать, когда я не знаю, что должно быть свершено? Наш путь был сообразно указаниям покойного Бен Ари, и вот, я не могу увидеть знаков, обсказанных им мне незадолго перед его блаженной кончиной, и я стою, как ягненок, потерявшийся на пастбище, и не знаю, куда идти мне самому и куда вести мне мой народ, и похоже, что под моим недолгим водительством Джариддин пришел к последнему караван-сараю в его истории, и имя этому месту - мазар. А потому оставь меня наедине с собой и с этим местом, а сама пойди, займи руки свои насущным делом ради пропитания и мысли свои займи размышлением о том, что у всякого начала имеется окончание, и приуготовься достойно и без возражений и напрасных жалоб встретить ниспосланную нам судьбу.

Мудрая же, выслушав мои слова и не переча мне, отвечала: