Пилигрим (СИ)

Небольшое число скромных фиолетовых аметистов, обнаруженных мною в одном из укромных запасников, конечно, ненамного увеличивало цену тайной поклажи, однако же камень этот достоин особого упоминания в нашем перечне по причине особой отличной природы его, ибо камень этот всегда соотносился с чувством глубокой человеческой приязни и любви, не пылающей неистовством и огнеопасными страстями, а глубокой и рассудительной, проникнутой глубокими чувствами, нежными, скромными, спокойными, а потому долговременными и верными, что многими и многими не ценится и не хранится. Ростан именует его камнем печального цвета, приличного любви, видимо, оттого, что не сумел снискать на сем благородном поприще никаких убедительных побед. По причине символического соответствия верности и веры, аметист почитается особами духовного звания для постоянного при себе ношения, и они вправляют его в пастырские перстни для объявления глубины своего вероучения, а также показывая собственное воздержание в вине и плотских утехах. Оттого духовные персоны - и знаменитейшие среди них Ришелье, Мазарини, Орсини, Фредоли - с гордостью одевали свои персты в аметистовые перстни, украшали им митры, камилавки и клобуки. Епископы же из католиков носят аметистовый перстень как символ своего духовного брака с церковью, что в известном смысле обязует выражать своим видом идею чистоты и строгой жизни, однако, как видим каждодневно, одно лишь ношение камня тому не помеха. Название же его покрыто тайною и нет единодушия в его происхождении, хотя некоторые однообразия в разноязычных именах пробуждают в пытливом уме соответственные предмету изъяснения. Если же предпринять за отправное эллинское наречие, то имя камня "а метистос" толкуется как "непьяный", отчего эллины почитали его в качестве средства, удерживающего человека от беспробудного пьянства и полагали владельца, аметист при себе имеющий, крепким в застолье. В иудейском наречии название звучит как "ахлама", в Уре и Угариште его произносят, как "аалгамишу", а кочевники пустыни дикие арабы именуют его "джалмаст", и все эти слова относятся к вину и прочим дурманящим голову напиткам, из разного основания выделываемых единственно с целью опьянения. Почтенный Марбод Реннский, стихотворствуя во многих словах на предмет дорогих и славных камней, употребляемых для украшательства и для оберега, говорит про аметист, что:

Каплей вина он сверкает иль светлою розой блещет.

Более блеклый, настолько он к белому близится цвету,

Словно багрянец вина, что испорчен, водой разведенный.

Индия шлет его нам, величайший рассадник каменьев.

Камень хорош для резца и еще опьяненья противник.

По описанию старшего Плиния, амулет из аметиста помогает его обладателю противиться влиянию наговора, сглаза, очарования, отравления и опьянения. Лечебник старых времен трактует свойства аметиста как "пьянство отгоняет, мысли лихие удаляет, добрый разум делает и во всяких делах помогает, воинских людей от недругов оберегает и к одолению приводит, ускромляет мощность и не допускает того, кто его носит, в памяти отходити". Аль-Бируни указывает, до некоторой степени в то не уверовав, что брошенный в чашу с питьем аметист врачует мозг и желудок, выводит морщины и веснушки, а также в то же время самое оберегает от воров имущество и внушает страсть к наукам, а помимо того многими другими полезными свойствами обладает, что, конечно, явное преувеличение достоинств замечательного камня.

Ромейский стихотворец Манилий, восхищенный видом дорогих камней и того богатства, которое они составляют, однажды воскликнул: Коль не усыпан камнями - слыть не надейся богатым! - имея в виду, что ни металлы благородные, ни стада тучные, ни земли бескрайние, ни невольники многочисленные еще не являются мерилом богатства, если нету изобилия драгоценных камней в сокровищнице владельца.

Наособицу старейшиною были положены в кладь кусочки самородного золота, которое есть прихотливая игра природы, поелику рука человеческая не касалась его, а неизвестные силы придали ему формы и виды изысканные и наподобие афоризмов и иносказания, то есть содержащие в себе некие указания на иное чувствование. Так, были там самородки наподобие некоего зверя, или подвид птицы, а инакие видом соответствовали образам человеческим или же сверхъестественным, как гулям, ифритам или джинам, так что и не разберешь, содержится ли в них начало доброе или же злое и опасное, однако, если рассудить, благородные металлы не способны удерживать в себе квинтэссенцию зла по чистоте природы своей, поэтому все золото либо чисто, либо нейтрально. И еще были самородки величиною в палец, которые как будто гвозди, и были в виде дикого камня, и были мешочки с золотым песком, излюбленным многими купцами мерилом для расчетов, ведь места оно занимало немного, а стоило дорого, а также могло быть легко разделено на необходимое количество частей, достаточно высыпать необходимую часть, предварительно отвесив ее на самых точных весах до единого кирата.