Пилюли для феи (СИ)

Яте мог бы точно сказать, когда у того громилы сердце последний раз в безнадёжной попытке трепыхнулось. И замерло слипшимся опустевшим мешком. Именно в тот момент кулак тега впечатался в морду парня - переносица и, кажется, даже надбровья поддались под костяшками, прогнулись внутрь. А горячая, колкая, будто наждачка, волна прошлась от кисти к плечу, а оттуда к собственному ятевскому сердцу. И разлилась до кончиков пальцев на ногах. Это совсем не было похоже на оргазм - гораздо круче.

Кличку громилы Курой позабыл. А вот как у него пульс биться перестал и этот жар помнил отлично.

- Знаешь, Тег, - продолжал долдонить своё Папаша. Яте, кажется, пропустил добрый кусок его речи. Пришлось даже головой тряхнуть, чтобы сосредоточиться. - Это всё круто и зритель тебя любит. Но, сам понимаешь, мне такие неприятности не в кассу. Слишком много за тобой подчищать приходиться. Особенно в последнее время. Один труп, ну два. Но ты ж уже кучку навалил. А если так дальше дело пойдёт, то кучка-то поболе станет. И вонять начнёт на всю округ. Мне надо, чтоб полиция за жопу взяла? Не надо. Тем более, сам видишь, дела у нас тут знатные закрутились. Потому...

- Я не понял, это ты так от ворот поворот даёшь? - мрачно прервал курлыканье дварфа Курой.

- Да нет же! - всплеснул пухлыми лапками Папаша. - Говорю, такой талантище, как у тебя, терять никак нельзя. Тока не тут твоё место.

- И где моё место?

Вроде бы, спокойно спросил. Только вот распорядитель, видимо, что-то своё услышал. Потому что отступил и руку, которой хотел тега под локоть взять, опустил.

- Ты это... поспокойнее, - забормотал дварф оглядываясь.

Видимо, охрану искал. По крайней мере, бугай, встречающий зрителей у дверей ангара, вопросительно мотнул подбородком.

- Так, где мне место? - Яте сам взял Папашу за локоть, разворачивая распорядителя к себе.

- Говорю же, тут дварфы дела нашептали: «Нужны, - мол, - ребята в край отчаянные. Готовые до конца шагать!» - зачастил Папаша, пытаясь деликатно высвободить локоть. - Я вот и подумал. Тебе ни своей жизни не жалко, да и чужую за медяк сменяешь. Как раз забава по тебе.

- Это ты чужую жизнь за медяк сменяешь, - усмехнулся Яте, выпуская устроителя и даже отходя назад.

- Да всё цену имеет, - попытался вернуть ухмылку Папаша, нервно поправляя галстук.

- Нет, жизнь бесценна, - мотнул головой тег, возвращаясь к своим бинтам. - В смысле, не стоит она ни хрена.

Папаша покачался с носки на пятку, пытаясь переварить сентенцию. Но видимо, такая философия была чересчур далека от его слишком практичного ума.

- Ну, так что мне передать-то? Согласен или как? Им ведь твёрдый ответ нужен, никаких тебе расшаркиваний.

- Ты же за меня уже ответил, - не спросил, а констатировал факт Курой. - Куда подходить и к кому обращаться?

- Ответил, - расцвёл вполне искренней улыбкой Папаша, потирая пухлые ладошки.

Он не зря считал себя дварфом дела. И словами попусту не разбрасывался. А сделка намечалась выгодная. За такого бойца хороший куш отвалят. Вот всегда бы так платили за вынутое из задницы шило.

***

Сало вело себя странно - громко шкворчяло, словно материлось как пьяный крысюк, отплёвываясь во все стороны раскалёнными каплями. И семечками. Каро с сомнением глянула на сковородку, посмотрела на кусок сырого мяса и обернулась через плечо. Мастерс был тих и безмятежен, будто июльская ромашка. Сидел себе в уголочке и разве что не насвистывал.

- А как? - теург указала подбородком на бесящуюся сковородку.

- Руками, ­ - серьёзно посоветовал оборотень.

- Оно же горячее!

- А ты всегда жаришь на холодном? Нет, конечно, можно попробовать. Любой эксперимент имеет право на жизнь. Только скажи, когда мне заглянуть на ужин. Например, в среду я абсолютно свободен.

- Давай, издевайся, - буркнула Курой. - Кто готовит мясо на сале? Нас вот учили...

- А вас учили? - изумился оборотень. - Нет, серьёзно? Только не говори, что ты ещё умеешь варить кашу, штопать носки и вышивать крестиком. Такие откровения разрушат мою картину мироздания!

- Между прочим, домоводство нам в пансионате преподавали. Я даже знаю, как из этой Седьмым проклятой свинины солонину делать. Теоретически. Но первый раз слышу, чтобы готовили вот так. Сам, небось, придумал? Семена ещё эти...

- Кунжут. Ты зубы-то не заговаривай! Сама вызвалась меня ужином кормить, а теперь на попятную? - надул губы Рон. - Вечно с вами так. Только обещать и горазды. Ты, такой наивный, уши развесишь. А они, как своё получат, сразу смываются. И поминай как звали!

Сало начало подванивать, а семечки, как бы они ни назывались, почернели, скукожившись в угольки. Пожалуй, положение могла спасти только склока. И спихивание вины на оборотня.

- Это что же я от тебя получила? - набычилась Каро, решительно отодвигая миску с замаринованным, но так и не пожаренным мясом на середину стола.

- А кто тебя кормил каждый день, женщина? Кто заботился о твоём нежном организме? И, между прочим, напоминаю: идея приготовить ужин принадлежит тебе.

- Ты меня на слабо взял!