Пилюля

– Понятно. Мы мирные люди. В приёмной подожди. Через пять минут на совещание пойдём. Попроси там бутербродов настрогать с собой. Хоть в машине поедим. (мне) У тебя, что-то новое есть? Нет? Я на высоком совещании сказал, что нашим союзникам нужно не только остатки со складов отдавать, но и самую новую технику. Чтобы проверить в бою и чтобы друзья видели, что мы для них ничего не жалеем. И про твой сценарий войны рассказал на совещании – типа, чисто предположим… Так меня там так отчехвостили. Даже отца не испугались. Говорят, у нас то в войсках новой техники мало, и секретность нужна, и в штабах люди опытные – не допустят окружения. А только вот вчера мне доложили, что новейшие зенитные самоходки отгружают Китаю и сотню танков Т-44, вместо "тридцатьчетвёрок". Видимо отец поддержал меня… А я с этой своей новой должностью ещё и за модернизацию китайских и корейских ВВС теперь в ответе. Так и пить бросишь…

Делает паузу, выпуская кольцо сигаретного дыма.

– А у тебя, вратарь, как дела?

– А я сегодня не вратарь, а нападающий. Товарищу Джеджелаве буду кросс сдавать. Вот в приёмной кроссовки оставил…

– Что за кроссовки? – интересуется начальник.

Блин. Опять подстава.

Приношу. Смотрит на "Даслеры", крутит в руках.

– Отдашь? Почём брал? – по-еврейски начинает генерал заранее зная, что получит за так. За него и в магазинах зачастую ординарцы платили, беря деньги заранее в кассе под отчёт.

– Не могу. Мне бегать сегодня. Завтра Изотову на вокзале передам. Какой размер? Есть такой. И Капе? Хорошо. Не спрашивайте откуда, не хочется хороших людей подводить. А Вы себе из Германии выпишите сколько нужно, а ещё лучше озадачьте обувщиков – пусть копию сделают. Как мы советский Б-29.

– А ты, борзый. По знаниям не лейтенант, а прям целый полковник. Ну, да ладно. Всё свободен.

Тут я припоминаю начало разговора и спрашиваю:

– А мы теперь что в ООН вето не сможем наложить?

– Ну, не сможем, и что? – кривясь продолжает разговор генерал.

– А то что мы могли бы лишить американцев статуса "защитников мира" который они себе выпишут сжигая Корею.

Сталин задумался, глядя на дымок папиросы:

– Я тебя понял. Дело говоришь…

На тренировке из-за начавшегося дождя со снегом кросс прервался. Команда в облепленной снегом мокрой форме двинула в зал. Снял бутсы, промокшие после бега по снежной каше. Колобок и Анисим следом за мной переобулись в кроссовки.

– Ну, что мальки, думаете переобулись и обогнали… А накося выкуси, – один из ветеранов даёт поджопник Анисиму завязывающему шнурки. Тот, под общий хохот валится на бок.

Помощник трэнэра поставил в углах спортзала метки и огласил правила:

– После каждого круга начиная с пятого по моему свистку последний заканчивает бег и идёт в центр зала. Бег продолжаем пока не останутся двое. Приз этим двоим. – билеты в СВ на поезд. Остальные поедут на юг в четырёхместных купе.

Некоторые переобулись. Кто во что, а кто-то в хлюпающих бутсах, есть те что босиком… Старт. Стараясь не упасть в толкотне, аккуратно вписываюсь в повороты, стараясь держаться сбоку в середине группы. Колобок с Анисимом выбрали другую тактику рванув впереди всех. Я, обходя на прямых на каждом стометровом круге одного или несколько бегунов, подтянулся к лидирующему дуэту. Свисток. Отваливает последний. Амосов. Нас осталось трое. Делаю ускорение, и обхожу сладкую парочку. Не охота ехать в вечно бухАющем купе и нюхать выбивающий слезу крепкий мужской амбре… Колобок поддерживает темп и входит в поворот следом за мной, а Анисим похоже после быстрой трёхи накушался и безнадёжно отстал.

После построения трое подошли и записались на кроссовки. Даже тот, что Анисима пинал. Я не удержался и подколол:

– Вот если бы у вас такие кроссовки были, то не видать бы нам с Васьком СВ как собственных ушей.

Очевидно переварив эту фразу, записались ещё трое. Подошли несколько дублёров, среди которых новичком оказался только, что получивший форму Валентин Бубукин. Вскоре разбившись на четыре шестёрки начали турнир с пятнадцатиминутными матчами. В две первые шестёрки трэнэр поставил игроков основы. Мы с Васечкой и Амосовым в третьей шестёрке. Договариваемся менять друг друга на позиции вратаря-гонялы (замены разрешены после остановки игры). Вначале играют "первые" против "вторых". Замечаю, что двигаются медленно. Много неточных пасов и толкотни из-за передерживания мяча. Мы же у художников привыкли к пасу в касание и удару без обработки, к постоянным торможениям и рывкам. Вообщем уделали мы "четвёртых" в одну калитку. Только с выходов один на один штук пять забили. Кстати, за "четвёртых" играл шестнадцатилетний Бубукин, которого трэнэр пригласил в дубль, прервав карьеру токаря четвёртого разряда. Он то нам и забил. Итого 9:1.

Хорошо, что Бубука пришёл. Я с ним в восьмидесятые ЦСКА тренировал, знаю чего от него ждать. Да и соперником – игроком "Локомотива" его запомнил…