Пилюля

Раздаю автографы после матча. Директор стадиона предупреждённый Коротковым приказал у служебного выхода поставить два стола и два стула. Я вышел первым и сел за стол. Милиционеры крикнув: "в очередь по одному", начали потихоньку пропускать людей к столу. Вышедший Сёва, увидев всё это покачал головой и сел за другой стол забрав половину карточек. Я спрашиваю: "На чьё имя подписывать?". И пишу типа "На память о хоккее. Марине от Юрия Жарова." Тут паренёк смутно знакомый улыбается и говорит: ""Напишите Юрию от Юрия Жарова". Мы с Вами тёзки.".

Охренеть – не встать.

Пишу: "Юрию Гагарину от Юрия Жарова с наилучшими пожеланиями."

– Ты где сейчас, Юрий? – спрашиваю у молодого пока неизвестного паренька.

– В Люберцах. В ремесленном учусь. – снова показывает всемирно известную улыбку.

– Сёва, подпиши, пожалуйста вне очереди, – и протягиваю гагаринскую карточку Боброву.

У следующей смешливой девчонки беру помаду и рисую вокруг своей подписи красное сердечко. Девушка визжит и показывает карточку своим подругам стоящим за оцеплением...

Васечка, ещё раз прогнав со мной новую песню, быстро оделся, и поскакал за новой подругой. Я в новом костюме подхожу к катиной квартире. Звоню, открывает.

Но вот почему такое происходит во все времена.

Кэт, сверкнув натяжением атласной попки под ночнушкой, умчалась с криком: "Я скоро. Подожди в зале."Сижу жду. Заходят Наталья Семёновна с Николаем Петровичем. Представляюсь. Катина мама покачав головой говорит мужу:

– Ты боялся, что у дочери кавалеров нет. Вот, смотри. Табунами друг за другом ходят. – И зыркнув на меня строгим взглядом, – Я нашу звёздочку за кого попало не отдам. Чтобы в десять вечера была дома.

Я киваю, не успев ответить потому что появляется она.

А радистка то наша настоящая красавица.

Заходим в ресторан. Администратор направляет нас в "спортивную" часть рассадки гостей. Футболисты, хоккеисты и другие спортсмены стоят группами, и живо беседуют периодически взрываясь хохотом. Напротив кучкуются лётчики, а в центре зала столики для почётных гостей. Из-за одного из них встают супруги Аджубей и движутся в мою сторону. Здороваемся. Спешу сказать, что Катя просто моя подруга без всяких амурных дел. Алексей недоверчиво глядит на стоящую рядом красавицу и качает головой, как бы говоря: "Ну, ты Жаров и кобелина…". Рада сообщает новость:

– В субботней "Комсомолке" будет статья про Аню. Папа прочитал про её жизнь и смерть. Сказал, что за такой подвиг в войну орден могли дать. Я так и назвала статью: "В жизни всегда есть место подвигу."

И неприязненно смотрит на Катю. Я, чтобы защитить гимназистку, говорю:

– А бандитов, что убили Анечку – поймали. Мы с Катей были на задержании. Она главаря своими руками чуть не убила. Её к правительственной награде представили.

Аджубеи после этих слов как-то по-другому посмотрели на хрупкую девушку. Тут зашел Амосов с нашей футбольной Принцессой. Зал притих. Мужская часть гостей захлёбывалась от повышенного слюноотделения. Любочка превзошла себя.

Администратор даёт команду оркестру. Музыканты играют "Авиамарш". Заходят Василий Сталин и три маршала Советского Союза: Будённый, Ворошилов и Булганин. Следом за столы садятся их жёны и другие приглашённые. После поздравлений началась самодеятельная часть концерта. Две оперные дивы из приглашённых исполнили что-то высокое, парни в офицерской форме под гармошку спели "Первым делом, первым делом самолёты". Потом вышли мы с Васечкой. Я обратился к генералу и маршалам:

– Эта песня про героев Гражданской войны. Она посвящается нашей погибшей подруге. Анечке Афанасьевой.[59]