Пилот

Через час солнышко палевом своим огнедышащим и тучки испарило до прозрачности, и туман моментально исчез, и открылся город. Ну натурально – Ялуторовск, если сверху посмотреть. Куда декабристов законопатили. Двух-одноэтажненький такой. Домики по большей части кирпичные. Разноцветные. Чистенький такой. И Красная Площадь с Белым Домом посередке в аккурат. Напротив храма по мотивам Василия Блаженного.

Вышел в створ полосы и над самым торцом ощутил крайнюю необходимость в скорейшем приземлении. Вот подлость какая. В самый ответственный момент желудок решил, что налетался в волю и хочет не по-маленькому. Вот ни раньше, ни позже, а тютелька в тютельку. И пришлось на второй заход уходить. На высоту круга выскочил, Катю разбудил безжалостно. Высоту автопилоту задал и велел супруге по «чемодану» крутиться, пока не вернусь на рабочее место. И в хвост стремительно удалился. Вот вам, наверное, весело, мои любимые маленькие радиослушатели? И диспетчеру стало весело, когда, вернувшись, я объяснял ему причину ухода на круг. А мне вот как-то было не до смеху. «Ты счастливчик!» – сказал мне дисп, снова разрешая посадку. – «Тебе есть куда сходить!»

Сел я вполне прилично, на мой строгий и взыскательный вкус. На осевую, правда, метра на три не попал, но сел параллельно ей. И мягонько так. Пассажиры и остальной экипаж, правда, проснулись. По заруливании выпустил я помятых будущих сограждан на твердь земную и, простившись наскоро, мимоходом, стал готовиться к выходу на новую Родину. С целью детального ее изучения на предмет пригодности для ПМЖ. С этой целью вывел экипаж на водно-гигиенические процедуры в аэродромные службы. Благо диспетчер подсказал, в какое строение ломиться.

Новая Россия, Московский протекторат, аэропорт Москва. 24 число 6 месяца 22 года, воскресенье. 08:00

И встреча состоялась. Встретили нас ласково, но непреклонно, два омона. Почему это я решил, что это именно омоны? Так на них русским языком написано было: ОМОНы. И спереди, и особо крупными буквами – сзади. Встретили они нас, как родных, практически. И лица у них были ну очень близкородственные. Все показали, все рассказали, кобуры с оружием опечатали и потребовали уложить их в специально отведенную сумку, которую тут же опечатали. Проделавши все это, с видом крайне вежливым сказали на милицейском диалекте, чтобы мы немедленно зарегистрировались для временного проживания. Иначе случится нарушение паспортного режима, что повлечет за собой… и услышали мы тут же, не сходя с места, непродолжительную лекцию о вреде для здоровья личной незарегистрированности…

Мое робкое предложение о переносе регистрации на после умывания понимания в стражах порядка не встретило ни малейшего, на что мне в относительно вежливой форме и было указано несколько нервным тоном. Хорошо, что супруга моя женщина, не владеющая русским милицейским разговорным, а то мне стало бы неудобно за Родину и отдельных ее представителей в лице отдельных сотрудников ОМОНа. И переводить я ей не стал. И Грише кулак скрытно показал, чтоб переводить не вздумал. Впрочем, у Гриши челюсть тоже слегка отвешенной сделалась, ибо понял он скрытый смысл звуков, издаваемых омонами. И не ожидал он столь ласкового гостеприимства от сотрудников государственного учреждения.

Зная вздорный характер российского омона и подозревая в тутошнем характер не менее легкий и покладистый, повел я экипаж на регистрацию в указанном нам направлении. В неумытом виде. Как есть. Ля натюрель. Экипаж, помаргивая немытыми глазками вытянулся за мною сопровождаемый впередисмотрящим и замыкающим омонами. Так и довели до ресепшена с восседающей за стойкою юной омоновкой, где и передали с рук на руки. Нет, какой сервис! Восхищен! Нам и в помещении ни одного шанса заблудить не дали!

Первым делом, изъяв у нас «корочки», омоновка выдала взамен три экземпляра Das grosse Buch-ов, почему-то обозвав их «анкетами», и решительно предложила заполнить. На моё тихое ворчание себе под нос: «А оно нам надо?» – ответила голосом просительно-раздраженным:

– Ой, та шо вам, трудно, штоле?! Та заполните уже как-нибудь. Всиравно никто ни читае! А с мене требувають. Шоб було!