Пилот на войне

Итого: к концу войны имеем во 2-ом ГОАКР девять-десять выживших героев и шеренги гробов — минимум три полных летных состава ударных эскадрилий, которых неминуемо настреляют клоны в отсутствие прикрышки. Мы могли бы прикрыть, да вот не прикрыли. Потому что много наприкрывает десяток истребителей? А кого и как прикроют выпускники «школы стюардесс», когда нас нет? Ведь нас, напомню, в такой логике развития событий должны были держать вместе с другими асами в специальных элитных авиаотрядах, которых было бы штуки четыре и которыми силились бы затыкать дыры на тысячепарсековом фронте.

При подобной кадровой политике судьба всей войны ставится под один жирный знак вопроса. Ведь именно ударные флуггеры являются тем, ради чего авианосцы существуют! Ради них красуются истребители, ради них они рискуют, а потом ловят восхищенные взгляды девушек!

Но это я, да и мы все, рассудили «сильно более потом» — как говаривал незабвенный острослов пилот-инструктор Булгарин.

Кстати, насчет секретных операций.

Саша Пушкин куда-то пропал.

С конца марта о нем не было ни слуху, ни духу.

Я его засек в компании одной очень хорошенькой девушки, которая даже в гости к нему ходила, прямо в офицерское общежитие.

Впорхнула в наш матерный мужской коллектив этакая чаровница: высокая, длинноногая и до звона стройная. Сквозь побелку просматривались очень даже темнорусые корни волос.

И всё. Сашку как подменили.

Он сделался серьезен, молчалив и даже угрюм. Все что-то ходил, загибал пальцы, будто силился сосчитать в уме параллакс Ригера. А потом пропал.

В силу природного любопытства я начал спрашивать всех подряд, где этого сукина сына носит, в то время как мы обучаем молодое пополнение?

Закончился мой интерес тем, что Бердник взял вашего Румянцева под локоть и отволок на разговор.

Дело было в его личной каюте, то есть — комнате.

— Румянцев. — Начал он, усевшись на койку. — Румянцев! В кого ты такой непоседа, а? Ты хоть один день для разнообразия проводил, не создавая проблем?

— Так точно! Если память не изменяет, это была суббота.

Я занял откидной стул, повинуясь разрешительному жесту командирской длани. Ну а вопрос-то риторический, так что я притворился дурачком. Сие у меня получается на шедевральном уровне.

— Вот что, Андрей. — Бердник прислонился к стене, так что голова почти уперлась в книжную полку, которая висела над кроватью. — Вот что… Мне тут насчет твоего интереса об одном гвардии лейтенанте позвонили из ГАБ и прозрачненько так намекнули… Короче говоря: немедленно прекращай все расспросы насчет Сашки Пушкина.

— Так точно! — Гаркнул я, усевшись по стойке смирно. — Есть прекратить расспросы!

— Вольно. — Командир поглядел на меня с тягучим недоверием. — Я серьезно, Андрюша. Вот тебе приказ напополам с дружеским советом: временно забудь, что такой вообще существует!

Я исполнил на своем седалище команду вольно. Растекся, то есть.

— Но, товарищ капитан…

— Без чинов. — Бердник поднял ладонь и поморщился.

— Есть… Григорий Алексеевич, вы бы хоть намекнули. А то люди, ну, личный состав, переживает! Боевой друг все-таки.

Комкрыла отлип от стены, упер локти в колени, изобразив позу максимальной доверительности.

— Ладно. Первая часть истории совершенно не секретная. — Он почесал подбородок. — Пушкин где-то заполучил глоббур…

— Ничего себе! — Я изумился до такой степени, что даже перебил обожаемого начальника.

Было чему изумляться.

Глоббур — чоругский инфоноситель. Мудрые космораки создали чрезвычайно совершенную штуку, очень надежную, прочную и почти не подверженную внешним воздействиям. Как нам объясняли в Академии на лекциях по ксенотехнологиям, глоббур накапливает информацию посредством напряжений в кристаллической решетке.

Чоруги славны скрытностью на пол-галактики и делятся сведениями с крайней неохотой (хотя сами любопытны до патологии, хуже младенцев). Вследствие чего глоббур — чрезвычайно редкая вещь, которую девяносто девять и девять процентов пилотов видели только на картинках. Я в том числе.

Пушкин же, такой ловкач, завладел настоящим глоббуром! Да где! В Городе Полковников! В разгар войны!

Короче говоря, я удивился.

— Вот именно. — Бердник степенно кивнул. — Дальше — больше. Пушкин взялся меня донимать. Мол, Григорий Алексеевич, дорогой, помогите, очень надо этот глоббур прочесть! Ну я, простая душа, взял да отвел его в Военно-Дипломатический отдел… Знаешь, помпезное такое здание на бульваре Космонавтики.

— Зачем?

— Вот ты нетерпеливый! — Берднику явно хотелось поделиться дозволенной дозой сплетен. — Ты как собрался глоббур читать? С лупой? Во-о-от! А у военных дипломатов есть информационный конвертер. Соображаешь?

Я кивнул.

Соображаю, не настолько ваш покорный слуга темен и туп. Глоббур в разъем планшета не воткнешь — требуется специальная периферия со специальным программным обеспечением, которое сопрягается с чоругскими кодировками и способно перетолмачить их в понятную форму.