Пилот «Штуки». Мемуары аса люфтваффе. 1939–1945

Мы со скорбью вспомнили смерть Хеншеля, нашего лучшего бортстрелка, имевшего 1200 боевых вылетов. Этим вечером мы все долго сидим вместе вокруг огня. Царит праздничная атмосфера. Группа, в которую входит наше подразделение, прислала делегатов, в том числе и доктора, которому предписывается «сидеть в изголовье моей кровати». Он передает мне поздравления генерала и приказ об отстранении от полетов, чтобы я полетел в отпуск, как только буду способен совершить это путешествие. И снова мне придется разочаровать бедного генерала. Меня сильно беспокоит складывающаяся ситуация. Можем ли мы сейчас задержать Советы, двигающиеся большими силами на юг через Днестр? Я не могу лежать в постели ни единого дня.

На следующее утро нам приходится перебираться в Яссы со всем персоналом. Погода скверная, летать невозможно. Пока нам приходится оставаться на земле, я могу слушаться доктора и отдыхать. Но уже на следующий день я лечу вместе с моей эскадрильей в Яссы; отсюда не очень далеко летать на будущие цели в районе Днестра. Мое плечо перевязано, и я не могу двигать рукой, но во время полета это не играет особой роли. Гораздо труднее на земле, поскольку израненные ноги слушаются меня плохо. Любое давление на педали вызывает резкую боль. До самолета меня несут на руках.

Яссы – это красивый румынский город, совершенно не тронутый войной. Нам он кажется великолепным, напоминая города нашей родины. Мы заглядываем в витрины и радуемся, как дети.

На следующее утро разведка обнаруживает сильные бронированные и моторизованные подразделения врага, продвинувшиеся уже почти к северной части Балты. Возможно, они даже достигли этого города. Погода еще плохая; поскольку местность гористая, из тумана выглядывают лишь самые высокие вершины. Положение скверное: войск, способных создать фронт, нет. Моторизованные соединения могут подойти только через полдня. Как остановить врага? Мы остались одни. Воздушная разведка докладывает о сильном огне противовоздушной артиллерии, которую Советы везут с наступающими частями. Советские «спитфайры» и «Ла-5» постоянно защищают наступающих клиньями русских. Под угрозой как наш Южный фронт в России, так и румынские нефтяные поля – оба этих фактора имеют для нас огромное значение. Я игнорирую все сомнения руководства по поводу моего физического состояния. Русских надо задержать, их танки и наступательные средства уничтожить. Проходят недели, пока наши коллеги на земле создают оборонительную линию.

Унтер-офицер Ротманн, мой преданный бортстрелок еще с прежнего времени, перед вылетами заносит меня в кабину самолета. До трех пополудни я делаю три боевых вылета в ужаснейшую погоду. Сильный зенитный огонь. Осколки делают пробоины, но самолетов на смену нет. Я и сам в очень скверной форме. Только решимость остановить Советы всеми доступными способами позволяет мне продолжать свою работу. Кроме того, это наверняка те солдаты, которые хотели меня поймать, – в тот день, когда я бежал, московское радио сообщило, что захвачен майор Рудель. По всей видимости, они не верят, что я мог добраться до линии фронта. Неужели те двое, кто не стал бежать, выдали мое имя?

Мы атакуем танки, вспомогательные колонны с продовольствием и бензином, пехоту и кавалерию, бросая бомбы и стреляя из пушек. Нам приходится атаковать с высот между 10 и 200 метрами, поскольку погода отвратительна.