Пилоты грустят до старта

«Нет, на этот раз Зварыгин точку не поставил», — подумал Орлов и как-то сразу сник.

— Не понимаю… Зачем это?

— Сейчас вразумлю, поймешь, все поймешь, только дальше смотри, за горизонт, а не под ноги. Первого класса у Пушкарева нет, ясно тебе?!

Орлов облегченно вздохнул:

— Думал, серьезней причина. А до класса ему несколько полетов осталось. Скоро получит.

— Вот видишь — получит, а другой с этим классом уже профессор, зубр, как твой Широбоков. Соображать надо!

Орлов озадаченно посмотрел на комэска. Он думал уже не об одном Пушкареве, почувствовал реальную опасность для всего эвена.

— Зачем ломать слетанное звено?

— Ты командир и учись выбирать точные выражения: не ломать, а укреплять! — резко, как вбивал гвоздь, произносил Зварыгин каждое слово. — Кстати, это твоя святая обязанность.

Орлов стушевался. Разве он этим не занимается?.. Совсем было смолк, как вдруг нашелся:

— Товарищ майор, но из цепи стоит только одно звенышко выбить…

Зварыгин небрежно махнул рукой:

— Не осложняй, Орлов. Не осложняй! Вперед, говорю, смотри. Все течет, все изменяется, — сказал Зварыгин и, сощурив глаза, скошенным взглядом посмотрел куда-то вдаль. — Не будет твой Пушкарев в обиде. Еще и обрадуется. Вот посмотришь…

Орлов слушал комэска, а сам лихорадочно искал доводы в защиту летчика.

— Пушкарев сам зубром станет! Я же знаю его. Зварыгин наклонил слегка голову и, покачивая ею, перевел нарочито доверчивый взгляд на Орлова.

— Со временем ты бы мог стать достойной мне заменой, а ты ориентир начинаешь терять… Выигрышного хода не видишь…

Орлову трудно было согласиться с комэском, но и продолжать такой разговор ничуть не легче. Через силу он выдавил из себя:

— Товарищ майор, но вы же знаете: со своими пилотами я готов хоть куда…

— Не удивляй меня своей наивностью, — пытаясь оборвать Орлова, вспылил Зварыгин. — Скажу тебе, как летчик летчику: как истребитель ты силен, а наивности у тебя хоть отбавляй. Бывает так: в асах человек ходит, а с мальчишеской романтикой еще не расстался. Ты что, азбучных истин не понимаешь?! Когда это твой Пушкарев станет зубром? А нам сейчас надо. Учения не за горами. После полета на полигон сразу же начнем подготовку к «Зениту». Нас будет смотреть высокое начальство, и мы должны там блеснуть. Теперь-то, надеюсь, тебе ясно, какие дела нас ждут?

Если бы это говорил не Зварыгин, если бы кто-то другой… Но Орлов уважал и высоко ценил своего комэска. Энергии его другие завидуют. Кто показывает пилотаж? Летчики эскадрильи Зварыгина. Кто перехватывает трудные цели? Опять же они. Комэск сам летает самозабвенно, показывая пример. «Давай, Орлов, покажи класс, пусть знают наших!» — не раз такими словами он провожал его в небо. Да и только ли его… Не зря, видать, Зварыгина прислали сюда. На этих новейших самолетах еще никто из полка не участвовал в учениях, а майор Зварыгин себя испытал и уже отличился.

Уверенность Зварыгина, его настойчивость, наконец, сам авторитет давили на Орлова, и он замолчал, задумался: вдруг действительно в чем-то не прав?

На прощание Зварыгин тон сбавил, но говорил по-прежнему напористо:

— Ты все-таки подумай, а там меня поддержат. — При этом он сделал особый нажим на слово «там», вскинул вверх руку и даже посмотрел туда. Высокий, стройный, с тонкими чертами лица, с темными вьющимися волосами, он показался Орлову еще выше, чем был.

Зварыгин ушел уверенным, твердым шагом, а Орлов остался наедине со своими сомнениями, с противным ощущением какого-то разлада с самим собой. С этими обостренно-тревожными чувствами он уезжал и на сбор однополчан-фронтовиков. Вернулся сосредоточенно-задумчивый, сдержанный, будто прибавил в возрасте.

* * *

Широкое и ровное, как степь, летное поле далеко отодвинуло горизонт. За рулежными дорожками, на краю аэродрома, возвышается на постаменте рвущийся в небо истребитель. Настоящий, «живой». Когда-то он казался чудом, вершиной человеческой фантазии по сравнению с теми, что выдюжили Великую Отечественную. Он поражал воображение необыкновенным совершенством формы, неукротимой устремленностью в полет, небывалым диапазоном скорости и высоты. В те годы даже в умах видавших виды летчиков он сделал переворот в представлениях об авиации. Так, приходя в наше время, заявил о себе и утвердился в жизни звенящий реактивный век.

Теперь даже этот чудо-самолет с грустью смотрит на сменившие его современные быстрокрылые птицы. Всего три дня отсутствовал Орлов, а как соскучился по ним. По аэродрому, по полетам, по своему звену.

Полк продолжал жить своими заботами. Здесь всегда горячая пора, перерывы в полетах недопустимы. Вот пилоты и режут крыльями небо днем и ночью, в дожди и туманы. Все заняты, праздного человека тут не встретишь.

На стоянке было прошмыгнул мимо командир соседнего звена капитан Вертий. Орлов его остановил;

— Здравия желаю! Как тут дела?

— Идут. Я вот своего Малкина отправляю, — оказал он и обрадовано улыбнулся.

— Куда?

— Пока в распоряжение… а там видно будет, вроде повышать хотят.

— Уж если выдвигать, то Широбокова.

— Я говорил майору Зварыгину.

— А он?