Пилсудский

Трибунал уклонился от вынесения вердикта, который, принимая во внимание очевидные нарушения основного закона, мог быть только суровым приговором. Это подтолкнуло Маршала к продолжению политики угроз. По его указанию 31 октября 1929 года, когда должна была открыться бюджетная сессия, в здании Сейма появились несколько вооруженных офицеров. Вмешавшимся служащим Сейма они заявили, что пришли поприветствовать вождя. В чем в действительности заключалась цель этого визита, сказать трудно, поскольку ранее запланированный сценарий нарушило решение Дашиньского не открывать заседания «под винтовками и саблями». Нельзя, однако, не заподозрить Маршала в намерении запугать депутатов, а может быть, даже воспользоваться услугами военных для совершения актов насилия.

Сейм понял, что противник хочет совсем его скомпрометировать, и пошел на решительные действия. Как только запланированная сессия открылась 5 декабря 1929 года, он проголосовал за отставку кабинета Казимежа Свитальского, правившего в течение нескольких месяцев и считавшегося властью «сильной руки». Маршал еще раз уступил. Свитальский сложил полномочия, а премьер-министром стал прослывший «либералом» Казимеж Бартель. Но решающий бой оказался отложенным уже в последний раз.

Конфликт вступал в новую фазу. До этого времени он скорее напоминал партизанскую войну с засадами, боями местного значения, причем обе стороны старательно избегали генерального сражения, в которое было бы втянуто все общество. В результате значительная его часть не ориентировалась в том, что происходит на Вейской. Многие помнили конфликты, раздиравшие парламент до мая 1926 года, и верили официальной пропаганде, что постоянно идет борьба с заскорузлой коростой «сеймократии». Эти аргументы убеждали, тем более что им сопутствовали успехи в экономике, которые, правда, были результатом объективных перемен в конъюнктуре на мировом рынке, хотя в обыденной жизни их приписывали исключительно гению Пилсудского и руководимому им правительству. В такой ситуации демагогия Пилсудского, направленная против парламента, воспринималась многими слишком несерьезно, без понимания того, что идет утонченная борьба диктатора с Сеймом, являющимся последней преградой на пути к абсолютной власти.

1930 год нарушил, однако, достаточно стабильную в течение четырех лет расстановку сил. Все более заметными становились симптомы экономического кризиса[143]. Сократилось производство, и вместе с ним уменьшилось число занятых. Полиция жестоко расправлялась с нараставшими демонстрациями безработных. Лопнул миф об «экономическом чуде» санации. В обществе росло разочарование. Набиравшая силу оппозиция все смелее нападала на правительство.

В начале мая 1930 года благодаря уже известным своим «проделкам» с конституцией Маршал не допустил открытия требуемой депутатами чрезвычайной сессии Сейма, на которой должно было подвергнуться резкой критике очередное правительство «сильной руки», на сей раз Валеры Славека. В такой ситуации партии, входившие в созданный несколько месяцев назад Центролев (ППС, Крестьянская партия, ПСЛ «Вызволене», ПСЛ «Пяст», Национальная рабочая партия[144] и Партия христианской демократии), заявили, что власти мешают избранникам общества предпринять шаги по преодолению кризиса, и объявили о готовности перенести борьбу на улицу. По правде говоря, у них не было иного выхода, ведь путь парламентской деятельности был закрыт.

В июне 1930 года в Кракове состоялся большой Конгресс по охране прав и свобод народа, который принял резолюцию, осуждающую «диктатуру Пилсудского», и провозгласил последовательную борьбу за возвращение режима парламентской демократии. На 14 сентября Центролев запланировал организовать двадцать один митинг в крупнейших городах Польши, с тем чтобы призвать общество к борьбе с диктатурой.

Когда в условиях кризиса с каждым днем росло число недовольных, оскорбления и издевки по адресу депутатов уже не спасали. Близился момент осуществления угроз Маршала, высказанных два месяца назад одним из его ближайших соратников: «Лучше поломать кости одному депутату, чем пустить в дело пулеметы». Дело было не только в том, чтобы напугать парламентариев. Все общество должно было усвоить урок покорности, видя пренебрежительное отношение к тем, кого конституция признавала единственной властью в стране.

25 августа 1930 года Пилсудский снова занял пост премьер-министра. Двумя днями позже в полуофициальной «Газете Польской» появилось первое его интервью из серии посвященных Сейму, которое своей грубостью должно было удивить даже тех, кто привык к политической брани. Действующий основной закон председатель Совета министров назвал «конституткой», добавив: «Я выдумал это слово, поскольку оно ближе всего к проститутке». После такого намека 29 августа президент распустил Сейм и Сенат, назначив на ноябрь 1930 года новые выборы.