Пилсудский

Летом 1919 года Пилсудский оказался перед серьезным выбором тактики дальнейших действий на востоке. С одной стороны, западные державы, особенно Франция, признавшие Деникина в качестве верховного правителя России, настаивали на тесном взаимодействии польской армии с ним в борьбе с Красной армией. Для Пилсудского взаимодействие с «земляком» Деникиным, поборником «единой и неделимой России», было неприемлемым. Но открыто воспротивиться этому не представлялось возможным, поскольку Антанта могла прекратить поставки оружия, амуниции, продовольствия и т. д., без чего ни о какой сильной армии и расширении Польши на восток нечего было и думать. Стремясь не навредить собственным интересам, Пилсудский пошел на сближение с Деникиным, но только в политической области. К штабу командующего Добровольческой армией была прикомандирована польская военная миссия, состоялся официальный визит польской правительственной делегации. Польские власти не препятствовали также вербовке на подконтрольных им территориях добровольцев в белую армию. Позже, во время советского контрнаступления на Украине, Пилсудский разрешил укрыться на польской территории отрезанному от основных сил корпусу генерала Николая Эмильевича Бредова. Но от боевого взаимодействия с белыми, в частности, в августе 1919 года, во время похода Деникина на Киев, Пилсудский отказался.

С другой стороны, советское правительство в 1919 году неоднократно предлагало прекратить боевые действия в Белоруссии в обмен на уступку Польше значительной ее части, включая Минск. Несмотря на всю внешнюю привлекательность такого решения территориальной проблемы, согласие на него было равнозначно отказу Пилсудского от концепции безопасности, которую он считал оптимальной. Ведь в этом случае буфера между Польшей и Россией не возникло бы. Лишь в конце августа 1919 года начальник государства, серьезно обеспокоенный успехами Деникина, решился на неформальные польско-советские переговоры[173]. Их ведение было поручено графу Михалу Коссаковскому, выступавшему от имени Польского общества Красного Креста. Формально переговоры носили гуманитарный характер и касались обмена «гражданскими пленными». Так в то время называли заложников, которых у сторон конфликта скопилось значительное число. Практика заложничества служила предотвращению расстрелов своих пленных противником. Поляки брали в заложники прежде всего коммунистов и сторонников советской власти, а советские репрессивные органы – представителей польских имущих классов, католических священников, интеллигентов.

Переговоры велись в Белоруссии – вначале в Лунинце, а с 11 октября в Микашевичах. Пилсудского на втором этапе переговоров представлял не раз уже выполнявший его важные поручения доверительного характера капитан Игнаций Бернер, советскую сторону – Юлиан Мархлевский, видный деятель польского революционного движения. Сторонам так и не удалось согласовать условия возможного мирного договора. Пилсудский, наряду с прочим, потребовал отказа большевиков от борьбы с Петлюрой, чтобы таким образом развернуть Украину в сторону Польши. Москва, естественно, отвергла претензии начальника государства на роль арбитра во внутрироссийском, как она считала, конфликте. Но некоторые результаты переговоры в Микашевичах все же дали. Были достигнуты договоренности об обмене заложниками и отказе от крупных наступательных операций. За все время действия этого полуперемирия (до 25 апреля 1920 года) поляки нарушили его дважды – в конце декабря 1919 года, когда совместно с латышами захватили Двинск (Даугавпилс), а также в марте 1920-го в Белорусском Полесье. Однако бои местного значения не прекращались в Белоруссии ни на один день.

Пилсудский, заключая соглашения с советской стороной, прежде всего думал об интересах Польши. Успехи польской армии в 1919 году вскружили ему голову, породили уверенность в том, что он может бить врага в любое время и в любом месте. Польские историки любят цитировать слова начальника государства, сказанные Коссаковскому перед его отъездом на переговоры: «Если вы (то есть белые или красные) затронете их [польские интересы], я буду вас бить. Если где-то и когда-то я вас не бью, то не потому, что вы этого не хотите, а потому, что этого не хочу я»[174]. Косвенно содействуя большевикам (они могли временно обращать меньше внимания на Западный фронт), Пилсудский облегчал себе задачу на будущее. Зависимость Польши от Антанты исключала возможность ее войны с белой Россией. Другое дело – большевики, чье правительство Запад упорно игнорировал. На борьбу с ними Пилсудский имел карт-бланш. Поэтому его больше устраивала победа большевиков в борьбе с Деникиным.