Пилсудский

Начался поиск другого кандидата в президенты. Были озвучены фамилии Мауриция Замойского, Сливиньского, профессора Виленского университета Мариана Здзеховского, но все они вызывали различные возражения. Тогда премьер Бартель назвал имя своего коллеги по Львовскому университету профессора химии Игнация Мосьцицкого. Пилсудскому кандидатура понравилась[229]. Как мы помним, это был его старый знакомый по ППС, давно отошедший от политики и сделавший прекрасную научную и менеджерскую карьеру (директор государственной фабрики азотных соединений в Гожуве). В политических кругах его не знали, никакая политическая или хотя бы общественная организация за ним не стояла. То есть Мосьцицкому была изначально уготована роль марионетки в руках Пилсудского. О том, что диктатор хочет видеть его на посту главы государства, профессор узнал лишь 31 мая вечером. Об этом ему сказал премьер, а не диктатор.

Решение Пилсудского стало шагом, довольно оскорбительным для голосовавших за него выборщиков. У них было минимальное поле для маневра – или подчиниться воле маршала, или попытаться хоть как-то сохранить лицо, выдвинув собственных кандидатов на пост, от которого маршал отказался за ненадобностью. Но времени на подготовку было немного, поскольку выборы президента были назначены на следующий день, 1 июня. На этот раз участникам заседания нужно было выбирать из трех кандидатов: социалисты «для массовости» предложили на пост президента упомянутого выше Марека. Победителями первого тура голосования оказались Мосьцицкий и Бниньский, а во втором туре за кандидата режима проголосовал 281 выборщик, а за Бниньского – 200. И на этот раз левоцентристское большинство, сложившееся 31 мая, согласилось с волей Пилсудского. Он мог торжествовать, продемонстрировав всей Польше справедливость своих слов о беспринципности польских парламентариев, особенно центристов, входивших в состав свергнутой им правительственной коалиции.

С избранием Мосьцицкого президентом завершился второй, после замирения армии, этап в становлении диктатуры санации – «оздоровления» Польши. Парламент был окончательно деморализован, правые партии изолированы от своих потенциальных союзников из центра, левые разделили с Пилсудским ответственность за дальнейшее развитие Польши. Новая реальность в Варшаве была принята как должное и за границей.

Теперь, имея за собой послушное большинство, Пилсудский мог заняться решением других вопросов: модификацией польского парламентаризма образца 1921 года, чтобы встроить в уже существующую политическую систему сильную исполнительную власть, мало зависимую от сейма, а также юридическим закреплением его особой позиции в армии.

6 июня Мосьцицким, приведенным к присяге за два дня до этого, было назначено постоянное правительство во главе с тем же Бартелем. В его составе, особенно на ключевых постах, было немало масонов. Если напомнить, что Пилсудский в свое время через Владислава Барановского, магистра ложи «Великий Восток», ввел в состав этой тайной организации нескольких своих особо доверенных лиц (Славека, Веняву-Длугошовского и др.), то в этом не было ничего неожиданного. Тем более что масоны, объединявшие в своих ложах либерально настроенных представителей образованных слоев населения, были заклятыми врагами национальных демократов, а те платили им взаимностью. Именно это правительство и должно было решить задачи третьего этапа оформления диктатуры.

Первым делом кабинет занялся вопросом об отношениях военного министра с президентом, правительством и сеймом. Пилсудский сам определил, как эти отношения должны выглядеть, а затем свое решение адресовал премьеру в качестве условий, на которых он готов занять во втором правительстве Бартеля пост военного министра. Это было трудно объяснимое поведение – ведь именно маршал, а не премьер или президент принимал решения по основным политическим вопросам. В июне по предложению Пилсудского Совет министров и президент утвердили его председателем Узкого военного совета. Было также решено, что все вопросы, входящие в компетенцию высших военных властей и не отнесенные конституцией к прерогативам законодательной власти, будут регулироваться в дальнейшем декретами президента, согласованными с военным министром.