Пинбол-эффект. От византийских мозаик до транзисторов и другие путешествия во времени

Вскоре большинство стран начали придерживаться политики облегчения таможенного режима на импорт сырья из-за рубежа и установления высоких пошлин на экспорт его из страны. Производителей товаров, использующих импортное сырье, защищали от иностранной конкуренции при помощи субсидий и протекционистских тарифов. В эту логику вписывались и Навигационные акты^205 — 3, изданные британским правительством в 1651 и 1660 годах. Согласно этим законам, перевозка определенных товаров — сахара, табака, индиго, древесины и ряда других — в Англию и из Англии могла осуществляться только английскими судами, причем их экипаж должен был состоять из англичан не менее, чем на три четверти.

Истоки такой политики приводят нас обратно к голландцам, именно голландские корабелы придумали на редкость удачный тип судна — флейт^{206 — 112}. Из-за особенностей оснастки этот корабль не требовал многочисленной команды и был очень выгоден с экономической точки зрения. Флейты забирали грузы, в основном товары с Востока, из голландских морских портов и развозили их по всей Европе. Торговля с Востоком больно ударяла по торговому балансу европейских стран, жители которых до безумия полюбили чай, кофе и пряности, — восточные купцы продавали эти товары исключительно за золото и серебро. Позднее, в XVIII столетии выход из положения найдут англичане — они начнут продавать китайцам опиум^207 — 97.

Тем временем даже до самых неповоротливых государственных чиновников стало доходить, что помочь остановить отток государственных резервов могут колонии. Колонии создавались с единственной целью — обеспечить метрополию сырьем для внутреннего производства или реэкспорта. К середине XVII века наиболее развитые государства Северной Европы имели колонии в Карибском бассейне и Северной Америке. В карибских колониях выращивали сахарный тростник, а американские, особенно Вирджиния, стали источником так высоко ценимого европейцами табака. Пример Вирджинии весьма показателен для понимания природы и механизмов колониального законодательства. Вирджиния имела право продавать табак только английским купцам и отправлять суда с товаром только в английские порты. Такой режим сочли настолько выгодным, что в 1650 году иностранные купцы были полностью вытеснены из британской колониальной торговли.

Натуральные красители в то время также считались очень ценным товаром и подпадали под ограничения Навигационных актов. Благодаря этому обстоятельству наша история совершит неожиданный поворот. Большинство стран не располагали постоянным торговым флотом и фрахтовали корабли у частных судовладельцев. Такие суда назывались приватирами[15]. Капитан имел на борту разрешительную грамоту от английских властей, подтверждающую, что он действует по поручению государства. Однако время от времени экипажи приватиров «подрабатывали на стороне»: атаковали испанские торговые корабли и, перебив команду, захватывали грузы, а часто и сами корабли в придачу. В большинстве случаев такие операции совершались с молчаливого согласия властей. Дело было весьма прибыльным для государственной казны — испанские галеоны везли из Южной Америки золотые и серебряные слитки, шелка, жемчуг, пряности и драгоценные камни. Приватиры тоже не оставались в накладе — по возвращении в родной порт они получали свой процент от добычи.

Приватиры вели себя в море настолько свирепо, что такое поведение в море стали называть «пиратством» (от греческого слова peiran — пугать). В знак того, что они не потерпят сопротивления и не пощадят никого, пираты вывешивали на мачте ярко-красный флаг «Веселый Роджер» (от французского joli rouge — веселый красный).

Самым знаменитым пиратом был англичанин Генри Морган. Он прибыл на острова Карибского моря в 1655 году по поручению лорд-протектора Оливера Кромвеля. В качестве базы он избрал Порт-Ройял на Ямайке и оттуда выходил на охоту (с соответствующей разрешительной грамотой) за испанскими судами. Промышлял он и работой на самого себя. В 1667 году между Англией и Испанией был подписан мирный договор, но Моргану об этом не сообщили. На следующий год он как ни в чем не бывало захватил город Маракайбо и зверскими пытками выбил у жителей сведения о припрятанных богатствах. С испанскими кораблями, охранявшими город, вопрос был решен просто — Морган подорвал их с помощью брандера, нагруженного взрывчаткой. Добыча этой экспедиции составляла умопомрачительную сумму — двести шестьдесят тысяч золотых песо.