Пинхас Рутенберг. От террориста к сионисту. Том I: Россия – первая эмиграция (1879–1919)

По издевательско-едкой иронии истории, точнее, благодаря большевистской политической лжи в прокламации Военно-революционного комитета Петрограда и Совета рабочих и солдатских депутатов, напечатанной после Октябрьского переворота в «Известиях» (1917. № 210. 29 октября. С. 2), Рутенберг, активнейший деятель мирового сионистского движения, по крайней мере бывший таковым еще недавно, был зачислен в лагерь черносотенцев. Раскручивавшаяся советская пропаганда представляла его как одного из главных виновников того, что в Петрограде начались перебои с продовольстием. В будущем эту беззастенчивую ложь подхватит автор доноса на Рутенберга – из противоположного советам лагеря и прямой их враг – представитель деникинской контрразведки. Наступала новая историческая эпоха, которую О. Мандельштам выразительно окрестил «советской ночью».

За несколько месяцев до октябрьских событий, после Февральской революции, на свободу были выпущены те, кто томился в тюрьмах при царском режиме, в частности социал-демократы, и среди прочих будущий министр просвещения в большевистском правительстве A.B. Луначарский. Покинув «Кресты», Луначарский писал:

С тяжелым чувством покинул я моих товарищей по заключению. Не могу сказать, чтобы материальные условия существования в тюрьме были несносно тяжелы. Режим в общем свободнее и гуманнее, чем в старые времена… Самым слабым местом является, конечно, питание… Не в материальных тягостях суть дела. Тяжело сидеть потому, что мысль не мирится с ярким выражением бесправия, в то время как повсюду только и слышишь речи о завоеванной русским народом свободе и о господствующей в России демократии. Чувство своего гражданского права и достоинства безмерно поднялось. Нельзя же, чтобы от правительства, именующего себя демократическим, мнящего себя таковым, требовать чуть ли не меньше, чем от враждебного обществу старого режима? (Луначарский 1917).

После смены исторических декораций представители новой власти мгновенно забыли, что они говорили и писали еще короткое время назад, и бросили в тюрьмы тех, кому были обязаны своим освобождением. Теперь, как сказал бы Бабель, «по капризу гражданской распри», в тюрьмах собрались представители разных антибольшевистских партий и сил.

Министр юстиции и председатель Государственного совета И.Г. ГЦегловитов был арестован сразу же после Февральской революции. Современник, который присутствовал в тот день в Таврическом дворце (в котором, напомним, размещались Государственная дума и Петроградский Совет рабочих депутатов), так описал эти события: